«Ботаника – это наука, а инженерия – способ изменения мира»
Эрик Берн 

«Инженер – это человек, способный взять теорию и приделать к ней колёса»
Леонард Левинсон 

«Инженер может всё!»
Рудольф Дизель

 

Инженерное образование сегодня — одна из самых обсуждаемых тем в академической и профессиональной среде. Каким оно должно быть? Где проходят границы между фундаментальной наукой и прикладными задачами? И в чём сегодня миссия классического университета, если от вузов требуется не просто подготовка специалистов, а воспитание людей, способных мыслить на стыке дисциплин и отраслей?

В очередном выпуске блога ректора ТГУ Эдуарда Галажинского — разговор с тем, кто находится на переднем крае индустрии — с Иваном Ивановичем Пушкарёвым, генеральным директором Томского электромеханического завода (ТЭМЗ), человеком, который более 40 лет в профессии, прошёл путь от инженера до руководителя и знает, какие знания, навыки и качества действительно работают в реальном производстве. Это попытка всерьёз поговорить о будущем инженерной мысли, о роли университетов в новой экономике, о молодых специалистах, которые приходят в отрасль.

Этот разговор особенно важен сейчас — на пороге приёмной кампании, когда
вчерашние школьники становятся абитуриентами, выбирая образовательную траекторию.Он важен и для выпускников бакалавриата, размышляющих о магистратуре, а также для тех, кто только начинает профессиональный путь.

Обсуждение роли инженера в XXI веке — это не теоретическая дискуссия, а практическое руководство, которое помогает понять, какие навыки востребованы работодателями, какие компетенции необходимо развивать уже в университете и почему междисциплинарное мышление становится ключевым ресурсом успеха в индустрии будущего.

Для информации:

Иван Иванович Пушкарёв — депутат Законодательной думы Томской области, выпускник ТПУ (1986) и ТГУ (2004), человек с техническим и управленческим образованием. Он — руководитель с более чем 40-летним профессиональным стажем, из которых 37 лет — в машиностроительной отрасли. С 2002 года он возглавляет ТЭМЗ. Активно участвует в развитии промышленного потенциала региона, возглавляет комиссию по промышленности и предпринимательству, входит в комиссию по трудовым отношениям и объединение работодателей.

Эдуард Галажинский (Э.Г.):

– Сегодня мы находимся в той точке, когда мир вокруг требует от нас серьёзного переосмысления базовых понятий: кто такой инженер, что такое хорошее инженерное образование, в чём сегодня заключается задача классического университета в подготовке инженеров. Ведь инженерия — уже не только про механизмы и чертежи. Это про мышление, про понимание систем и умений принимать решения в условиях высокой неопределённости. Иван Иванович, как вы сегодня определяете суть инженерной профессии?

Иван Пушкарёв (И.П.):

– Если говорить о сути инженерной профессии сегодня — это, безусловно, не просто работа с чертежами или механизмами. Это работа на пределе возможностей человека в технике и науке. Машиностроительный комплекс — одна из самых сложных сфер, потому что требует точности, усилия, выносливости, умения мыслить системно и действовать без права на ошибку. Для меня инженер — это прежде всего человек, способный брать на себя ответственность. Его отличает глубина, собранность и готовность доводить задачу до результата. 

Образцом такого человека в профессии для меня всегда был и остаётся Сергей Павлович Королёв. Он символ. Настоящий инженер высшего уровня. 

Для информации:
«Имя Сергея Королёва при жизни было засекречено. Ни в России, ни за рубежом о нём нельзя было услышать ничего, кроме “неизвестный” и “таинственный главный конструктор”. По воспоминаниям дочери учёного, из-за этого Королёв дважды не получил Нобелевскую премию: одну — за запуск первого спутника, вторую — за полёт Гагарина в космос». 
«Королёв всегда брал ответственность за свои решения, даже если не знал точно, о чём говорит. В 1959 году инженеры спросили его, какая Луна: твёрдая или покрытая пылью. Королёв ответил, что она твёрдая. Кто-то спросил: “Но где гарантии, что это так?” Королёв оторвал кусок газеты, написал “Луна твёрдая” и подписался».
Источник: https://alpinabook.ru/catalog/book-chemu-ya-mogu-nauchitsya-u-sergeya-korolyeva/

 

Я сам прошёл путь с самого начала, придя на завод простым инженером. Когда заканчивал университет, то не мог представить, насколько сильно изменится инженерный специалитет в нашей стране. Сегодня мы имеем предприятие, в которое вложены годы труда, знаний и, без преувеличения, часть жизни.

За свою карьеру я был более чем на двухстах предприятиях по всему миру — в Японии, Корее, Европе — и понимаю, каким должно быть настоящее машиностроительное производство. У нас на заводе это производство замкнутого цикла: от литья и термической обработки до высокоточной механической обработки. Мы всё делаем внутри, знаем каждый этап — и этим гордимся. У нас работают инженеры всех уровней. Неважно, за каким оборудованием — каждый понимает свою зону ответственности. Потому что оборудование у нас сложнейшее — это уже не просто станок, а, по сути, почти космический корабль. Он в десять раз сложнее автомобиля. Чтобы разобраться, как он устроен, нужно знать и механику, и газодинамику, и металловедение, и физику материалов.

Поэтому, когда к нам приходят молодые специалисты, нас не смущает, если они чего-то не знают. Мы знаем, как обучать. Главное — чтобы человек был готов учиться. А дальше — всё возможно. У нас работают люди, которые по-настоящему владеют инженерным мышлением. Это и делает возможным решение задач самого высокого уровня, в том числе, например, в сотрудничестве с «Газпромом».

Так что инженер сегодня — это человек, у которого есть фундаментальные знания, системное мышление и способность действовать в условиях высокой технологической и организационной сложности.

Э.Г.: – Иван Иванович, если посмотреть на современное производство — особенно такое, как ваше, — становится ясно, что мы имеем дело не просто с цехами и станками, а с по-настоящему интеллектуальной системой. Это уже не завод в привычном смысле, а технологическая платформа мирового уровня. Какие требования сегодня предъявляются к выпускникам в такой реальности? Что является по-настоящему важным для вас?

И.П.: – Да, вы абсолютно правы. И если говорить о том, почему мы в последние годы всё больше ориентируемся на выпускников физико-технического, математического и физического факультетов, то причина очень простая: это люди с особым складом ума. Выпускники этих направлений мыслят иначе. Сегодня для инженеров нет простых задач, так как все они находятся на стыке дисциплин. Их невозможно решить, не выходя за рамки одной специальности.

Именно поэтому классическому инженеру, вроде меня, иногда бывает трудно. Даже если ты целиком находишься в производственном процессе, ты не всегда можешь найти решение. А выпускник-физик или математик мыслит иначе. Он работает с абстракциями, моделями, он привык к высокой сложности — и это видно сразу.

Я ежедневно провожу на производстве по четыре часа, включая субботу. Разговариваю с молодыми специалистами, наблюдаю за ними. Они — другие, чем были мы в их возрасте. Вот недавно, например, пришли трое молодых людей: Сергей, Анна и Солбон. Мы начали разговор. Первый их вопрос: «А чем мы будем здесь заниматься?» Я спросил в ответ: «А как вы вообще представляете современное предприятие?» Ведь сегодня классическое производство — и на Западе, и у нас — предъявляет к выпускнику совсем иные требования. Недостаточно быть узким специалистом. Это уже не в тренде. Сегодня нужно видеть всю систему целиком, понимать её контексты, уметь интегрировать знания из разных областей. Вот что даёт ваш университет. Выпускники Томского государственного университета — это люди, которые, я не боюсь этих слов, могут работать где угодно. Перед ними действительно открыты все двери в стране.

Выпускники ТГУ, уже работающие на Томском электромеханическом заводе:

Сергей Наумов окончил физико-технический факультет, кафедру прикладной механики. Работает специалистом по сборке, настройке и испытаниям регулирующих клапанов, электроприводов, которые в дальнейшем используются на компрессорных станциях газопроводов «Сила Сибири», «Северный поток» и других крупнейших промышленных производствах. При поступлении в ТГУ в 2012 году выбрал ФТФ ТГУ, так как на тот момент этот факультет занимал первое место в России среди аналогичных факультетов.

Анна Кузнецова – выпускница физического факультета, кафедры оптики и спектроскопии. В выборе профессии она полностью положилась на своего отца, профессионального физика, и не пожалела. Анна училась в ТГУ 10 лет, пройдя все стадии: бакалавриат, магистратуру и аспирантуру. По её словам, такое полное образование очень помогает ей в работе. В настоящее время она занимает очень ответственную должность: работает специалистом по техническому контролю качества продукции.

Солбон Галсанов – ещё один выпускник физико-технического факультета. Защитил диссертацию, имеет ученую степень кандидата технических наук. Выбрал ТГУ, потому что всегда любил физику и математику и занял на олимпиаде 2 место, получив возможность поступить на экстернат. Сначала ему нравилась робототехника, но затем он перевелся на прикладную механику. Работает на ТЭМЗ инженером-технологом. В его ведении – 5-осевые фрезерные станки с числовым программным управлением швейцарской фирмы Mikron. Солбону доверено и обучать молодых специалистов. Считает ТГУ «лучшим университетом Сибири» и советует будущим инженерам поступать только сюда.

Э.Г.: – Это как раз к вечному спору о роли университетского образования. Чем оно отличается от профильного? Профильное или отраслевое, как правило, готовит человека сразу под конкретное рабочее место. Выпускник, например, педагогического вуза, выходит из его стен, имея в руках апробированные методики, инструменты, навыки — и сразу идёт работать по назначению. Его под это и готовили.

Классический университет — это другое. Он всегда исходит из идеи универсума знаний. Поэтому он так и называется. Обучение в университете предполагает серьёзную фундаментальную базу. Поэтому большая часть образовательной траектории здесь приходится на освоение важнейших теоретических дисциплин и междисциплинарных связей. И за это университетских выпускников часто упрекали: мол, недостаточно прагматичны, мало готовности к рынку, не обладают прикладными знаниями. И это — старая дискуссия. Мы слышали её, начиная ещё с 1990-х. Тогда всерьёз предлагалось убрать «избыточную» математику и другие сложные дисциплины, чтобы «сразу готовить к рабочему месту».

Но в реальности всё работает наоборот: человек, который много времени посвятил физике, математике, химии, «вдруг» оказывается значительно более готовым к решению сложных прикладных задач, чем тот, кого с самого начала учили решать только эти прикладные задачи. Чем объяснить этот парадокс? Дело в том, что сегодня даже самые, казалось бы, ординарные задачи в действительности выходят за пределы «рутинных» решений. Их сложность требует особого мышления, способного охватить и держать под контролем целые системы, адаптироваться к быстро изменяющимся ситуациям и создавать нечто абсолютно новое.

И. П.: – Именно в этом, на мой взгляд, и заключается ключевая задача — научить человека мыслить на стыке дисциплин. Это особое мышление, и оно требует отдельного разговора.Если говорить прямо, типовой инженер, даже хорошо подготовленный, не всегда способен справиться с теми задачами, с которыми мы сталкиваемся ежедневно. Вот простой пример. Мы работаем с температурами до -180°С. Представляете? Вода — это почти всегда «плюс». А у нас — среда, где газ может быть при +60°С, а может при -50°С. И в таких условиях, если человек мыслит стандартно, линейно, по готовым шаблонам — он просто не сможет ничего сделать. Это будет тупик. А вот ваш выпускник — скажем, математик, приходит и… решает! Абсолютно спокойно. Он читает у вас лекции, работает у нас на предприятии и считает газодинамику с лёгкостью. При этом он глубоко погружается во все производственные нюансы. Вот это и есть настоящий инженер. 

Вдохновляющие истории об инженерных открытиях: 

1) Джон Шепард-Баррон был старомодным шотландцем с пытливым складом ума. Как гласит его история, однажды в середине 1960-х он на несколько минут опоздал в банк — тот закрывался на выходные. Ему срочно нужны были наличные, и он умолял менеджера открыть отделение, но тот отказался. Будучи инженером до мозга костей, Шепард-Баррон решил, что должен найти способ снимать деньги со счета в любом месте и в любое время. Он работал управляющим директором в фирме, которая занималась печатью банкнот: сначала отвечал за направление печати, а потом — за перевозки денежных средств на бронеавтомобилях. Его следующим шагом стал поиск возможности автоматической выдачи денег. И он замкнул этот круг, изобретя банкомат. Как ему это удалось? «Я подумал о торговом автомате, который вместо шоколадок выдавал бы деньги», — пояснил Шепард-Баррон.

2) В 1959 году железнодорожные компании США столкнулись с проблемой: им нужно было ежедневно знать местоположение 1,6 млн товарных вагонов, но способов автоматического отслеживания не существовало. Этой задачей заинтересовался инженер Дэвид Коллинз, работавший в компании Sylvania. В студенчестве он проходил стажировку на железной дороге, поэтому хорошо понимал суть проблемы. На вагонах были серийные номера с цветными кодами, но их размещение, размер, шрифт и цвет отличались, что затрудняло автоматическое считывание — особенно с учётом различий в конструкции вагонов и их движении на разной скорости. Требовалась система динамического сканирования. Коллинз занялся проектом в свободное время и предложил использовать оптический сканер с белым светом и отражающими кодами. Однако первые попытки оказались неудачными. Его коллега подсказал разместить коды вертикально, что значительно улучшило считывание. Вместо постоянного освещения Коллинз разработал сканер с вращающимися зеркалами. Он построил тестовую площадку возле железнодорожной ветки, по которой раз в день проходил грузовой поезд. Так появилась система KarTrak, позже усовершенствованная лазерным сканированием. К 1967 году железные дороги начали внедрение этой технологии — первого в мире массового средства автоматического считывания информации на ходу.

По материалам книги Г. Мадхаван «Думай как инженер: как превращать проблемы в возможность»

 

Я всегда говорю: нельзя ориентировать молодого человека только на «после выпуска». Как будто это финал. На самом деле, это только начало. Мы, например, не испытываем кадрового голода. Нас часто об этом спрашивают, особенно на открытых встречах. Формально я должен сказать: да, есть сложности. Но по правде — у нас всё закрыто. Вопрос в другом. Человек должен найти точку приложения своих знаний. Найти себя. Вот в этом и проявляется сила университетского образования, которое даёт целостную подготовку.

Я хочу отдельно поблагодарить преподавателей ТГУ. Низкий поклон всем тем, кто не поддался на сомнительные реформы, кто сохранил самое главное — фундамент образования, его объём и подходы к нему. В ТГУ не сократили часы, не упростили программы, не пошли по пути разрушения. И в этом его уникальность.

Хотя мы говорим о точных науках, нам важно, чтобы они не были отвлечённым «набором формул». Нам не нужен человек, который умеет перемножать в уме большие числа и работает с матрицами. Это, конечно, хорошо. Но этого мало. Нам нужен специалист, который понимает суть стоящей перед ним проблемы и который может применить точную науку в живой задаче. То есть в ситуации, где нет шаблонного решения, а есть вызов. И где ставка — это качество, эффективность, безопасность и, в итоге, успех всей системы.

Э.Г.: – В этом месте я бы хотел немного пояснить, может быть, и для школьников, и для руководителей подразделений нашего университета. Мне кажется, что сегодня действительно происходит что-то очень важное в университете.

Что именно? Когда человек много занимается математикой и физикой, а не только инженерией в её прикладном, традиционном смысле (то есть моделированием, проектированием, конструированием), он сталкивается не просто с рабочими задачами, а с работой над идеальными объектами. И вот здесь, на мой взгляд, происходит качественный сдвиг. Когда эта работа ведётся в больших объёмах, долгое время, на сложных многомерных конструктах, вложенных друг в друга, у человека начинает формироваться особое мышление. Оно формируется не сразу — годами, и только на таких задачах. А дальше происходит очень интересная вещь. Когда у человека уже есть эта когнитивная матрица, он берёт любую новую задачу, даже ту, которую он никогда прежде не решал, и… делает это очень быстро! Вот в чём, как мне кажется, ключевой момент.

Думаю, вы, Иван Иванович, можете это подтвердить. Потому что люди, которые приходят к вам на производство после такой подготовки, за месяц-два осваивают сложнейшие задачи интеграции 5-осевых фрезерных станков с ЧПУ. Это те задачи, которые специалисты из профильных вузов могут решать по два года, но так и не решить.

И. П.: – Именно в этом и заключается самое главное: когда мы говорим о производстве, для нас ключевым становится кратчайшее расстояние между двумя точками. И не просто в геометрии, а в многомерном пространстве задачи. Что это нам даёт? Если говорить на языке бизнеса — это вопрос финансовых затрат. У нас нет ни копейки бюджетных денег, у нас только свой бюджет. И мы очень внимательно относимся к его использованию. Так вот: кратчайшее расстояние — это то, за какое время мы обработали деталь. Это напрямую переводится в деньги. Мы не рассматриваем деньги как смысл жизни, нет. Но мы вынуждены мыслить в этих категориях. И когда такой специалист, как выпускник вашего университета, приходит на производство, он мгновенно (вот в прямом смысле мгновенно, в сложнейших объёмах данных, в большой геометрии цифр и в огромных массивах информации) находит оптимальное, кратчайшее решение. А это — минимальное время обработки. Это — минимальные издержки. Как мы говорим у себя, «минимальное количество стружки». Если всё это перевести в экономические показатели, то выходит, что деталь обходится в два раза дешевле, чем если бы её делал специалист, который идёт классическим инженерным путём.

Э.Г.: – Исследовательская составляющая сегодня встроена во все образовательные траектории университета. Да, в реальную науку пойдут, может быть, 5% студентов. Но дело не в этом. Главное — научиться использовать исследовательское мышление в любой профессиональной деятельности. Это значит уметь задавать вопросы, сомневаться в очевидном, видеть альтернативные решения, развивать не только проект, но и себя внутри него.

Когда человек так мыслит, то он меняет не только своё поведение, он меняет саму систему действий. А значит — повышает эффективность, добавляет ценность и, в конечном итоге, приносит компании прибыль. Иван Иванович, если говорить об этом с прикладной точки зрения, то какие, на ваш взгляд, три ключевых качества сегодня необходимы инженеру?

И.П.: – У нас очень тесно выстроена система взаимодействия и особенно с молодыми специалистами. Хотя сам я уже не совсем молод, конечно, но с ребятами общаюсь постоянно. И всё, на самом деле, довольно просто.

Первое — не бояться принимать решения и не бояться ошибиться. Я даю свободу всем, потому что без неё не сработает ни одна инженерная задача. Мы на стадии конструирования вообще не считаем деньги. Почему? Потому что страх расходов парализует мышление. Человек начинает бояться шагов, не решается, теряет инициативу. А у нас задачи комплексные, с множеством неизвестных, в больших инженерных командах. Без свободы там не выжить.

Второе — фундаментальные знания. Без них вообще ничего не будет. Вот, казалось бы, закон Ома: выучил его один раз и забыл. А мы с ним сталкиваемся каждый день.

Третье — работоспособность. У нас работают по 12 часов. Никто не принуждает, но никто и не отлынивает. При этом я категорически запрещаю оставаться после 18:00 — отдыхать надо. Но в пределах рабочего дня каждый выкладывается.

И, конечно, честность и порядочность. Если у человека есть знания, он трудится и он порядочен, то он обязательно вырастет. Может быть, не в Королёва и не в Глушко, но вырастет в честного, ответственного и надёжного специалиста. А это, поверьте, огромная ценность.

Э.Г.: – Когда мы говорим с работодателями о наших выпускниках, то чаще всего слышим не про дипломы, а про личные качества. Отмечают высокий уровень культуры, ответственности, внутренней дисциплины. Говорят: «Ваши ребята настолько порядочные, что не требуют, не выторговывают, не ставят условий. Просто приходят и делают — спокойно, профессионально, качественно». И это, мне кажется, напрямую связано с тем, как устроено образование в классическом университете. Оно формирует способность к усилию. Это ведь не лёгкий путь. Подготовка к сложным видам деятельности — не про развлечения, не про комфорт. Это про преодоление. Про умение «вкладываться» — в смысл, в задачу, в себя.

Я помню, как однажды зимой шёл по университетской роще — солнце, свежий снег, тишина. Передо мной — три студентки. Одна говорит: «Боже, какая красота!» А вторая вздыхает: «Дай мне сил не развернуться и не уехать домой, а дойти до лекции...» Но ведь идёт же! Все идут. И это тоже университет, когда даже в уставшем, полусдавшемся состоянии человек продолжает идти. Потому что он понимает, зачем он идёт. Университет учит не только знанию. Он учит усилию, и именно это, как мы всё больше понимаем, является ключевым конкурентным преимуществом.

Да, мы гордимся своей фундаментальностью, академичностью, мощной исследовательской средой. Но честно признаю: ориентированность на практику, на задачи рынка труда — это пока наша зона роста. Именно поэтому для меня оказался таким важным наш разговор с вами, Иван Иванович. Он подтверждает, что фундаментальность при правильной интеграции с практикой не просто не мешает, а делает человека максимально конкурентоспособным. Особенно там, где стандартные решения не работают. И вот вопрос: что, на ваш взгляд работодателя, нужно изменить или усилить в образовании, чтобы подготовка к таким задачам была ещё более эффективной?

И. П.: – Фундамент трогать не нужно. На мой взгляд, у вас в университете всё выше «пятёрки», если оценивать по классической шкале. А вот что бы я добавил, так это ориентацию выпускника на то, что после выпуска перед ним открыты все двери. Чтобы он не боялся в них входить. Ещё я бы усилил компонент инженерного мышления. Не в смысле «все на завод» или «все в КБ». Речь не о месте работы, а о способе думать. Именно инженерный тип мышления — умение видеть систему, задавать правильные вопросы, не бояться неопределённости — даёт человеку свободу работать, где угодно. Хоть в банке. Мы же понимаем: время, когда на пике были программисты, уже прошло. И сегодня побеждает не тот, кто просто знает язык, а тот, кто умеет решать задачи. В любой предметной области. Поэтому важен прикладной характер. Это то, чего, на мой взгляд, пока не хватает. Молодой человек или девушка, поступая на физмат, не должны думать, что их единственный путь — школа. Ко мне ведь часто приходят на собеседование выпускники, и я стараюсь поговорить с каждым лично.

Один пример запомнился особенно. Пришла ко мне выпускница ТГУ, закончила физмат, девять лет работала учителем математики. Говорит: «Хочу сменить профессию. Не могу больше работать в школе». Я спрашиваю: «В какую хотите школу в Томске? Или, может, в другом городе?» А она отвечает: «Нет. Я хочу попробовать себя на заводе. Я не знаю, что это такое. Для меня “завод” — просто слово из пяти букв. Но я туда пойду. Даже если вы меня не возьмёте, я пойду в другое место, но не в школу». И я вижу, что говорит она так не потому, что педагогика — это плохая профессия. Просто она сделала свой осознанный выбор. И мы сегодня в ней души не чаем. У неё потрясающая структурность мышления, точность, аналитика. Всё чётко, всё по полочкам. Сейчас наша задача — дать ей управленческий инструментарий, чтобы она не просто решала задачи, а могла руководить их решением.

Вот что я имею в виду, когда говорю: задача — соединить несоединимое. Ведь крайне редко встречается человек, который одновременно обладает глубиной знаний и способностью управлять. Но если в университетском образовании появится акцент на понимание своей профессии — неважно, какой именно, — у выпускника появится совершенно иная перспектива. Инженер, как я его понимаю, — это не человек, прикреплённый к чертежу или цеху. Это специалист, который может работать, где угодно. Потому что он понимает, как устроен мир.

«Инженеры “видят” структуру там, где её нет. Наш мир – от хайку до высотных зданий – основан на структурах. Инженерное мышление тяготеет к той части айсберга, которая находится под водой, а не над её поверхностью. Важно не только то, что заметно; невидимое тоже имеет значение».
По материалам книги Г. Мадхаван «Думай как инженер: как превращать проблемы в возможность»

 

И. П.: – По одному из исследований, проведённому одной из наших партнёрских организаций, ваши выпускники по ряду показателей превзошли инженеров предыдущих поколений «на три головы». Особенно в вопросах апробации. Не могу называть источник, но тогда я окончательно убедился: мы с вами, Эдуард Владимирович, движемся в правильном направлении. Но вообще-то, у нас нет задачи агитировать студентов работать именно на заводе. Скорее мы должны готовить их как «мягкую силу Томска». Где бы они ни оказались — в министерстве, науке, бизнесе, медицине — со своей университетской базой и фундаментальной школой, они смогут работать кем угодно. Поэтому я убеждён: нужно расширять представление о возможностях применения профессии, полученной в университете. И если это произойдёт, если выпускник выйдет из университета с пониманием этого ресурса, он скажет: «Да, нас обучали правильно и в лучшем вузе». А я без преувеличения ставлю ТГУ в одну тройку с МГУ и МФТИ. И это не просто слова.

Э. Г.: – Спасибо за такую высокую оценку, Иван Иванович! А мне хочется обратиться к нашим деканам и заведующим кафедрами. Коллеги, мне кажется, мы находимся в точке, когда необходимо всерьёз задуматься вот о чём. В университете активно обсуждается идея новой фундаментальности, то есть основания, на которое потом наслаивается всё остальное. В условиях, когда объём знаний стремительно растёт, вопрос отбора ключевых компонентов фундаментальной подготовки уже перестаёт быть теоретическим. Это прикладной, прагматический вопрос: чему мы должны учить в первую очередь, чтобы это действительно работало на будущее наших студентов? При этом я уверен: мы обязаны расширять для студентов доступ к производственным площадкам и рынку труда. Это не дополнение, а важнейшая часть их образовательной траектории.

В голову приходит пример Ирины Шрайбер — ведущего исследователя CERN в Швейцарии. Она работает одновременно и там, и здесь, в Томске, и её команда ведёт мегапроект по обработке данных для Большого адронного коллайдера. Это колоссальная, предельно теоретическая и в то же время прикладная задача. Объёмы — миллиарды неструктурированных данных, которые нужно структурировать. Выявлять скрытые закономерности, используя самые сложные математические модели. Мы не раз обсуждали: кто способен решать такие задачи? Ответ: единицы. Из 30 студентов только 1–2 доходят до такого уровня. Но что же происходит с остальными 28? Их «с руками отрывают» производственные корпорации. Потому что способность работать с большими данными, с ИИ, с моделями — у этих 28 человек выше, чем у многих специалистов «обычной» подготовки. Фундаментальная школа формирует иной тип мышления, необходимый на производстве уже сегодня. Но чтобы дойти до такого уровня, нужно пройти долгий путь. В том числе — через мегапроекты вроде CERN. И, возможно, наша задача как университета — помочь студентам увидеть этот путь как можно раньше. Чтобы каждый понимал: знания, которые он получает, имеют силу и цену.

Здесь для нас критически важны такие партнёры, как Иван Иванович. Потому что они дают студентам живую связку: ты можешь быть кандидатом наук, человеком науки, но при этом ещё и востребованным инженером в высокотехнологичной компании. И это уже не завод в классическом понимании. Это — предприятие мирового уровня. С чистыми и современными помещениями, цифровыми станками, системной инженерией. С интеллектуальными задачами, сравнимыми по уровню сложности с космическими.

И. П.: – Приведу одну из задач, над которой мы работаем сейчас. Поверьте, мы многое видели, но этот случай — совершенно особый. Речь идёт о морской добыче газа на глубине 300 метров. Если говорить просто, нужно сконструировать запирающий элемент в форме шара диаметром 800 мм условного прохода, который будет надёжно открывать, закрывать и запирать газ на глубине до 300 метров. А если говорить техническим языком — этот элемент должен стабильно работать при давлении до 10 мегапаскалей, или 100 бар. Это колоссальные нагрузки. И вот здесь ни просто знания, ни даже готовые технологии не гарантируют успех. Эту задачу нельзя решить в лоб — нужно соединение инженерного мышления, науки и исследовательской интуиции. И вот буквально дня три назад ко мне пришёл молодой кандидат наук —выпускник ТГУ. Он сказал: «Хочу попробовать себя у вас». А его тема — это медицинское материаловедение. Казалось бы, к нашей сфере и нашим задачам никакого отношения не имеет. Я честно ответил: «Мы-то работаем с металлом, с жёсткими средами. Материалы с памятью формы — не совсем наша тема». Но он предложил конкретные условия, необходимые ему для эксперимента. И мы решили попробовать вместе с ним получить супердуплексную сталь, которая может противостоять агрессивной среде, поскольку на неё практически не оказывают воздействия кислоты и щёлочи, и которая не деформируется при переменных температурах и нагрузках. Здесь нужно не просто знание, а инженерное чутьё и научная база. А это уже совсем другой уровень. И мы поняли, с кем мы имеем дело: таких специалистов в стране единицы.

Но бывает, что требуется не создать что-то новое, а внедрить. Например, мы разработали высокомолекулярный полиэтилен. Используем его в уплотнителях для авиации, спецсудостроения, оборонной промышленности. Но до сих пор не нашли для него широкого применения внутри страны. В таких условиях ты либо решаешь задачу, либо вылетаешь с рынка. Хотя к самому понятию «рынок» я отношусь сдержанно: с одной стороны, критически, с другой — с пониманием. Потому что, как бы ни было, но если ты не зарабатываешь, ты не существуешь. А если это может сделать кто угодно, значит, ты не нужен. Нужно уметь делать то, что не может никто. И желательно первым. Да, может быть, завтра это освоят американцы. Но пока этого нет — это твой шанс. И вот такие задачи стоят перед нами каждый день. А мы — простой машиностроительный завод! Только он находится в Томске. И именно поэтому у нас есть преимущество. Потому что рядом с нами находится Томский государственный университет и потому что здесь создан сильнейший научно-образовательный кластер. И это наше общее преимущество, наша сила.

Э.Г.: – Думаю, важно сказать пару слов о том, почему всё это вообще становится возможным. Мы с вами живём в эпоху перехода к экономике знаний. Сегодня устойчивость и развитие государства определяются не только ресурсами, но и способностью быстро превращать знания в технологии и продукты. А это — задача исследовательского университета, в котором наука встроена в саму ткань образования, где она не существует параллельно, а является ядром всего образовательного процесса. Такие университеты выпускают не просто специалистов, а людей, которые несут с собой новое знание в индустрию. Именно благодаря этому появляются предприятия, подобные вашему, Иван Иванович, — те, что создают технологии мирового уровня и двигают экономику вперёд.

Сегодня по всему миру идёт гонка за такие университеты. Китай масштабно инвестирует в создание вузов нового поколения. В России действует программа «Приоритет 2030». Мы защищали наш проект, и из 119 отобранных университетов лишь 11 вошли в элиту. ТГУ — в пятёрке лидеров, вместе с МФТИ, Бауманкой, ВШЭ. Это большая честь, но и большая ответственность. Потому что мы понимаем, что находимся в самой гуще глобальной конкуренции. И выигрывает в этой гонке тот, кто умеет выстраивать длинную образовательную траекторию, начиная не с университета, а гораздо раньше. Мы понимаем: без сильной школьной подготовки по математике и физике невозможно дойти до серьёзных инженерных задач в вузе. К сожалению, формат подготовки к ЕГЭ не всегда формирует необходимую глубину мышления. Мы это видим, мы это знаем. Поэтому мы создаём онлайн-инструменты — такие, как PLARIO, с адаптивными алгоритмами для восстановления математической базы. Мы ведём диалог со школами. Мы делаем фильмы, где рассказываем, как университет включается в школьную жизнь. Но вот что интересно: всё больше школьников хотят «примерить» на себя инженерию, науку, сложные задачи. И в этом смысле ваш взгляд, Иван Иванович, как работодателя и человека из реального сектора, особенно ценен. Как вы считаете, насколько принципиально важно, чтобы университет шёл в школу?

И. П.: – Безусловно, тема работы со школами для нас важна. Мы давно и тесно сотрудничаем со многими учреждениями, я лично знаю практически всех директоров школ. И всегда говорю им одно: только не трогайте математику. Не снижайте количество часов по точным наукам. Неважно, каким именно — главное, чтобы была база. Потому что именно с этой базы начинается инженер. Мы со своей стороны готовы были находить время даже в течение учебной недели: два-три часа, чтобы школьники могли прийти на предприятие хотя бы в формате знакомства, профориентации. Но, к сожалению, российское законодательство не позволяет несовершеннолетним присутствовать на производстве. Мы просто не можем пригласить их в рабочую среду. Летом — да, вопросов нет. У нас ежегодно работают сотни подростков. Это официальное трудоустройство с разрешением родителей. И все получают зарплату, у нас никто бесплатно не трудится. Но во время учебного года всё становится сложнее. Нужно согласование профильного департамента, и, честно говоря, школьные директора часто просто боятся ответственности и рисков.

А вот у вас, в университете, двери для школьников открыты круглый год. И здесь может быть мощная точка сближения. Именно поэтому мы приглашаем к себе тех, кто серьёзно занимается математикой и физикой, не просто «поглядеть», а пройти настоящую стажировку. Это, конечно, не та простейшая механическая работа, которая была в моём школьном детстве, когда я подрабатывал на заводе, крутил какие-то детали. Сегодня это, конечно, совсем другой уровень. Особенно если речь идёт о летних каникулах. Но если мы говорим о процессе в течение учебного года, то мы тоже к этому готовы. У нас есть для этого все условия, включая три специализированных учебных класса. Я бы предложил подумать над тем, чтобы в течение года (если это не создаёт лишней нагрузки) ваши студенты и школьники могли бы к нам приезжать. Просто чтобы погрузиться в технологическую атмосферу, увидеть, как устроено современное инженерное предприятие, как работает настоящая система. Это, на мой взгляд, очень важно. Потому что, когда ты видишь живую высокотехнологичную среду, у тебя может появиться образ твоей будущей работы. Не абстрактный, а конкретный. Это всегда вдохновляет.

И если позволите, я ещё раз вернусь к образу настоящего инженера. Для меня он — это Сергей Павлович Королёв. Человек, который создал нашу аэрокосмическую отрасль. Иногда я просто сижу и думаю: как они это сделали? У нас сегодня есть всё — суперкомпьютеры, станки, материалы. А тогда? Счёты, арифмометры... И ведь двигались, создавали. Сегодня технический прогресс ушёл далеко вперёд, но суть осталась: всё упирается в людей, специалистов, молодых, одарённых и мыслящих. Таких, какие учатся у вас. Это не пафос, а сила государства. Потому что именно такие выпускники потом входят в экономику страны и несут с собой новые технологии, культуру мышления, системный подход, который, слава богу, в ТГУ сохранился.

Мы иногда с тревогой смотрим на то, как в других местах всё разрушено. Где-то исчезли целые машиностроительные факультеты. Где-то утеряна та самая связка разных типов знаний, без которой инженерия невозможна. И именно поэтому сегодня появился национальный проект по станко- и машиностроению. Государство, наконец, осознало свой приоритет в развитии промышленности и начало вкладываться. Это — стратегическая инвестиция. И наш разговор сегодня — тоже часть этого процесса.

Э.Г.: – Иван Иванович, наше с вами партнёрство и сотрудничество ещё раз подтвердило, что подлинный исследовательский университет призван обеспечивать важную — базовую — часть становления человека, связанную с его профессиональным образованием и формированием сложного мышления. И это касается не только технического образования, но всех его направлений. Понятно, что такое мышление развивается математикой, физикой, химией, поскольку эти дисциплины предполагают работу со сложными, многомерными идеальными объектами. Но сложное мышление можно ставить и на историческом, и даже на музыкальном материале. 

У композитора Иоганна Себастьяна Баха есть любопытное произведение – музыкальный палиндром, в котором одна голосовая партия исполняется в прямом направлении, а другая — в обратном, как бы «задом наперёд», и при этом получается гармоничное музыкальное сочетание. Кажется, оно называется «Раковый канон» или «Канон для рака». Это пример выдающегося полифонического мастерства Баха и его сложнейшего, буквально математического, мышления.

И мы, как исследовательский университет, понимаем важность, сложность и глубину работы с подобными идеальными объектами. Происходит это, прежде всего, с помощью высшей математики. Поэтому она и входит в общепрофессиональный блок многих образовательных направлений в университете. И мы должны удерживать высокий уровень математической подготовки наших студентов, к которому нужно готовиться со школы. Иначе говоря, молодым людям будет очень сложно учиться, даже если они по математике смогли преодолеть планку ЕГЭ. Сегодня у нас средний балл при поступлении должен быть 80, а в некоторых случаях и выше. К сожалению, огромное количество выпускников школ знают математику очень слабо, поэтому нам приходится организовывать в течение первого года обучения в университете выравнивающие курсы и по математике, и по физике, чтобы потом работать со сложными идеальными объектами, сложными системами.

Снова обращаюсь к деканам и заведующим кафедрами: наша задача в том, чтобы на самых ранних этапах объяснять студентам возможности, которые дают такие знания и навыки, чтобы они знали и понимали, ради чего это всё изучается. Мотивировать их, чтобы у них всегда хватало душевных и физических сил на такую работу. В том числе и для этого мы должны сотрудничать с такими замечательными партнерами, как Иван Иванович Пушкарев. Но для настоящего успеха в этом деле нам нужно перестроить профориентационные мероприятия, учебный план и… идти в школу!

Нужно работать со школьниками ещё более активно и мудро, чтобы они не боялись учиться дальше, но при этом понимали, что учёба в университете – это не легкая экскурсия во взрослую жизнь. Здесь их ждёт настоящий труд: и интеллектуальный, и физический, но с выдающимися людьми и партнёрами, которые будут тратить на них не только своё время, но и свой опыт и жизненную энергию.

И чем ещё хорош университет, так это тем, что здесь одна выдающаяся личность может воспитать другую выдающуюся личность. Университет – это место, где собираются такие выдающиеся люди, как Иван Иванович Пушкарёв. Я хочу поблагодарить его за партнёрство, за нашу совместную работу и поддержку. Сегодняшняя беседа – это не обоюдные дифирамбы, а осуществление планов, задуманных вместе с ним в наших совместных перелётах. Это содержание разговоров в самолётах в соседних креслах. Через рассказ о конкретной инновационной производственной структуре становится понятным, что именно нужно всей отечественной промышленной сфере, которая формируется в рамках нацпроектов. То, о чем говорил сегодня Иван Иванович Пушкарёв, нужно всей нашей стране. И с этой точки зрения университетское образование является той базой, на которой строится конкурентоспособность и технологический суверенитет России.

Завершая этот разговор, хочу обратиться к тем молодым людям, которые думают о поступлении в университет. Университет — это особое место. Задумайтесь: в культуре создана особая среда, куда приходят самые способные и талантливые молодые люди, чтобы стать теми, кем могут стать. Конечно, можно пройти мимо этого шанса. Однако, общество даёт вам замечательную возможность: выделяет время для учёбы, даёт статус студентов, платит стипендию, организует общение с настоящими экспертами в своём деле. 

Не бойтесь иметь амбицию стать лучшими профессионалами. Если вы хотите быть инженерами, то у вас есть возможность стать ещё и стипендиатами Ивана Ивановича Пушкарёва, который специально для этого внёс средства в Эндаумент-фонд ТГУ, чтобы поддерживать лучших. Приходите, мы ждём вас, вы нам нужны! А нашим выпускникам, получающим в этом году диплом ТГУ, желаю найти такую работу, которая им никогда не надоест, и которая каждый день будет ставить перед ними новые интересные задачи. Не бойтесь трудных решений, именно они и вызывают потом самые сильные позитивные эмоции. Всем – правильного выбора и счастливого пути! 

Эдуард Галажинский,
ректор ТГУ,
член Совета по науке и образованию при Президенте РФ,
вице-президент РАО,
вице-президент Российского союза ректоров 

Записала беседу и подобрала информационные и справочные материалы
Ирина Кужелева-Саган