«Университет есть лучший барометр общества»
Николай Пирогов, выдающийся российский хирург 19 в.,
профессор и педагог
«Понимание того, чему призван служить университет в современном мире,
оказалось утерянным … Всё приходится начинать заново.
Для этого нужны новые понятия и новое определение целей»
Рональд Барнетт, профессор Института образования
Лондонского университета
– Эдуард Владимирович, в прошлый раз, начав разговор об интеллектуальном суверенитете, вы решили остановиться на трёх основных моментах, связанных с этим. Два из них были обсуждены: необходимость глубокого осознания академическим сообществом проблемы формирования интеллектуального суверенитета, а также актуальность пересмотра «количественного» отношения к большой науке только как к результату деятельности огромного числа ученых. Остался третий момент – продолжающийся поиск новой онтологии Университета, способной обеспечить формирование и удержание интеллектуального суверенитета как синтеза отечественной большой науки, эффективной системы образования и культуры, основанной на российских национальных кодах.
– Да, сегодня мы снова возвращаемся к теме поиска современного Университета «нового себя», хотя за девять лет существования этого блога мы говорили об этом не раз и в разных контекстах. Но эта тема никогда себя не исчерпает хотя бы потому, что саморефлексия и самоописание – это природные свойства Университета как уникальной организационной структуры, способной существовать веками. Благодаря историческим университетским хроникам, уставам, кодексам, диссертациям, монографиям, статьям, а сегодня и корпоративным социальным сетям, мы можем узнать, почему и как менялся и меняется Университет. Наверное, если бы Университет не занимался таким постоянным критическим самоанализом для дальнейшего самосовершенствования, то давно изжил бы себя и перестал быть одним из главных институтов человеческого общества. Будем считать, что этот блог и, конкретно, сегодняшняя «беседа о сложном» – это частица бесконечного общего дискурса об Университете, находящемся в постоянном поиске своих наиболее актуальных моделей и онтологических метафорических образов, описывающих их.
Метафоризация идеи Университета, как такового, очень важна, поскольку является одним из способов его моделирования – языкового. И каждый раз этот поиск обусловлен новыми историческими контекстами. С какими контекстами мы имеем дело сейчас? Я бы выделил два основных. Первый – это наступление цифрового сетевого общества со всеми его неразрешимыми проблемами и суперсложной, постоянно изменяющейся архитектурой. Второй – начавшиеся в мире процессы деглобализации и политических кризисов, сопровождающиеся необходимостью обретения странами своих национальных суверенитетов, включая технологический и интеллектуальный, что, в свою очередь, порождает неизбежность реформирования сфер науки, образования и культуры. И российские университеты в полной мере погружены в оба эти контекста.
– Прежде чем перейти к современному этапу саморефлексии Университета и его поиска «нового себя», какие основные «реперные точки» эволюции метафоризации идеи Университета вы бы выделили?
– Одним из первых прообразов Университета считается античный Лицей, святилище бога Аполлона, в садах которого бродили со своими учениками Сократ и Аристотель, рассуждая об устройстве окружающего мира. Затем это 11 век, когда появился первый в Европе университет – Болонский, называемый современниками Церковью Разума, поскольку он сразу продемонстрировал свою способность производить востребованные способы описания мира и благодаря этому занимать особую позицию в обществе наравне с церковью. (В частности, в Болонском университете произошло возрождение римского права, которое стало затем преподаваться во всех европейских университетах).
Далее – это рубеж 18 и 19 веков, когда три выдающихся исторических личности – английский политэкономист Адам Смит, французский император Наполеон Бонапарт и немецкий филолог, философ и государственный деятель Вильгельм фон Гумбольдт – высказали разные мнения по поводу настоящей миссии Университета, ставшие идейными прототипами трёх разных современных моделей Университета.
Адам Смит считал, например, что труд профессоров должен оплачиваться исключительно из карманов студентов, но не государства. Потому что только так можно определить настоящий спрос на обучение в университете и создать соответствующее предложение. Образование – это особая услуга, создающая способности людей посредством передачи им знаний, что даёт им в будущем возможность получать соответствующий доход. Бонапарт, наоборот, видел Университет исключительно делом государства, заботящегося о подготовке специалистов для конкретных областей. При этом он категорически отделял науку от Университета, считая её слишком абстрактным явлением и непонятным с точки зрения финансирования. Вильгельм фон Гумбольдт, как мы теперь знаем, пошёл дальше всех, создав модель Университета, объединившую образование с наукой и идеей академической автономии как относительной свободы высшего учебного заведения в решении вопросов своего функционирования. Получается, что в первом случае речь шла о прототипе университета как «бизнес-корпорации»; во втором – как «государственном институте» с его принципами жесткого планирования; в третьем – о неоклассическом университете как «стране учёных и студентов» и самостоятельном учреждении, критически осмысляющем картину миру через научные исследования и передачу знаний молодым поколениям.
Затем это был, наверное, 1930 год, когда испанский философ Ортега-и-Гассет в своей известной лекции «Миссия университета» задал себе и обществу вопрос, зачем нужны университеты. И ответил на него примерно так: главная цель Университета состоит в том, чтобы помочь человеку осознать своё время и себя в этом времени. С этой точки зрения, Университет Ортеги-и-Гассета предстаёт одновременно в двух ипостасях. Во-первых, как Универсум, в котором все знания и науки упорядочены вокруг культуры, делающей из человека, как млекопитающего, человека, «питающегося истинами». Во-вторых, как Sity (место), где люди и собираются для совместного поиска истины. Итоги Второй мировой войны обусловили появление онтологической метафоры Университета как социального инженера или «механика», которому нужно во многом заново построить разрушенный войной европейский мир или «отремонтировать» в нём то, что ещё сохранилось. Мы видим, что в 20 веке Университет начинает терять былую суверенность, а во многих случаях и автономию. Его миссия становится всё более «утилитарной», что отражается и в его новых образах-метафорах, и в технократическом языке самоописания. При этом всё чаще и чаще Университет используется европейскими государствами как один из наиболее эффективных инструментов социальной политики.
Надо сказать, что то же самое было и в СССР (механизмы квотирования при поступлении и распределения по окончании), и ещё раньше – в Российской империи. Императорский Томский университет ведь тоже был задуман и реализован как грандиозный проект, целью которого было втягивание в социокультурное пространство России огромной территории Сибири и освоение её природных богатств.
Во второй половине 20 века в Европе и США существовали и другие подходы к пониманию роли Университета с соответствующими онтологическими метафорами: университет как «бизнес-корпорация» и «политическая партия». В последнем случае основной миссией Университета провозглашалось производство политических элит. Примеры – Йельский и Гарвардский университеты. К концу 1990-х философский и научный дискурс о предназначении Университета и его роли в обществе усилился, что было связано с начавшимися процессами глобализации экономики, универсализации культур, компьютеризации, сетевизации и другими технологическими трендами. Не ослабел он и в 2000-х годах, когда самые крупные страны снова узнали, что такое глубокий экономический кризис. Все эти тенденции и события вызвали много пессимистических высказываний на тему «смерти университета». Но были среди них и те, которые предвещали последующее его возрождение. Это, в первую очередь, знаменитая лекция Рональда Барнетта, профессора Института образования Лондонского университета, «Осмысление университета» (1997). Я уже не один раз говорил о ней, поэтому не буду сейчас слишком подробным. Подчеркну только одну из главных мыслей Барнетта, которая мне особенно близка: Университет порождает сверхсложность и одновременно учит с ней жить.
– Не подтверждают ли ваши примеры то, что мысли об Университете, по большому счету, всегда заботят только элиту?
– Нет. Можно привести примеры, которые показывают, что и самые широкие слои общества способны осознать роль Университета в своей жизни и выстроить соответствующие приоритеты даже в самые непростые для себя времена. Среди них и история создания Императорского Томского университета, поддержанного не только местным дворянством и купечеством, но и простыми горожанами. Считается, что на решение правительства Александра II о выборе города для строительства первого университета за Уралом повлияла именно активная позиция томской общественности и её готовность к денежным и иным пожертвованиям на благое дело.
Для информации:
Вильгельм I Оранский, освободивший голландский город Лейден от испанской осады в 1574 году, предложил его жителям за их мужество освобождение от налогов на 10 лет. Однако они предпочли этому основание университета. В результате 8 февраля 1575 года был основан Лейденский университет несмотря на то, что война голландцев с испанцами продолжалась ещё более 70 лет. Сегодня Лейденский университет – один из самых знаменитых университетов Европы.
По материалам источника: https://mir-znaniy.com/osada-lejdena-potop-vo-imya-spaseniya/
Летом 1972 года Алтайский край вырастил рекордный урожай зерновых. Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев приехал в регион, в Барнаул, чтобы лично наградить край орденом и узнать, что нужно построить для барнаульцев в первую очередь: мост, завод или что-то другое. Первый секретарь крайкома ответил, что жители города и региона хотели бы, чтобы это был университет. На вопрос, где будет жить томская профессура, которую придётся приглашать для открытия вуза, было сказано, что для неё будет отдано новое здание, построенное для горкома партии. Отсюда 26 августа 1972 года можно считать важным днём для создания классического университета на Алтае.
По материалам источника: https://web.archive.org/web/20220601052259/https://www.asu.ru/univer_about/new_history/
Народ во все времена понимал или осознавал интуитивно, что для того, чтобы его стране, региону или городу «жить своим умом», этот ум нужно где-то оттачивать, и что лучшее для этого место – Университет. Сегодня, судя по отдельным высказываниям и горячим дискуссиям в социальных сетях, огромному количеству российских граждан, даже не являющихся членами академического сообщества, так же небезразлично, каким будет Университет в ближайшие годы и отдалённой перспективе. Понятно, что их беспокоят, прежде всего, те проблемы, с которыми они сталкиваются в своей повседневной жизни. Это цифровое неравенство среди молодёжи и взрослых, «дрессировочная» подготовка старшеклассников к ЕГЭ, отвлекающая их процесса настоящего познания; недостатки ЕГЭ как «социального лифта». А ведь далеко не все могут оплачивать услуги профессиональных репетиторов. В результате – неравенство доступа к хорошему высшему образованию. Новый дизайн модели Университета должен учитывать, какие проблемы существуют уже «на входе» в него.
Но есть же ещё и заказ со стороны государства! Это такие срочные и среднесрочные задачи, как обеспечение экономической и социальной стабильности в стране, воспитание молодёжи и её, так называемое, качественное трудоустройство, о котором говорил Президент РФ Владимир Путин на недавнем международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге. И, конечно же те задачи, что связаны с формированием и поддержанием технологического и интеллектуального суверенитетов: создание большой науки, без которой невозможны настоящие инновации, и образование поколений, способных удерживать традиционные ценности и культурную идентичность. Так или иначе, но такие запросы со стороны нашего общества и государства указывают именно на модель Университета 3.0, о которой сейчас говорят на всех форумах и почти во всех дискуссиях, касающихся отечественного высшего образования.
– Почему снова возник такой интерес к этой модели? Ведь сама по себе идея Университета 3.0 возникла уже относительно давно. Более того, сейчас уже многие говорят об Университете 4.0.
– Действительно, считается, что у истоков модели Университет 3.0 стоят два известных в мире исследователя: Бертон Кларк и Йохан Виссема. Первый издал свою книгу «Создание предпринимательских университетов» ещё в конце 1990-х, второй – книгу «Университет третьего поколения» в конце «нулевых». И почти за десять лет существования этого блога обе книги уже не раз «всплывали» в процессе моих рассуждений о целевой модели нашего университета. Оба автора считают трансформацию традиционного – «гумбольдтовского» – университета неизбежной и видят её особенность в фокусировке на предпринимательской деятельности. Различие же их концепций в том, что если для Кларка основанием трансформации традиционного университета являются внешние условия (необходимость развития инновационной экономики и трансфера знаний в технологии), то для Виссемы – это внутренние условия (борьба вуза за источники своего финансирования, лучших профессоров и студентов).
Для информации:
Существует, минимум, две классификации моделей университета с обозначениями 1.0, 2.0 и 3.0, перекликающихся между собой. По первой из них Университет 1.0 – это средневековый университет «болонского» типа, главная миссия которого заключалась в выявлении истины, передаче знаний студентам и подготовке новых поколений профессоров. Университет 2.0 – университет Вильгельма Гумбольдта, функционирующий на принципах единства преподавания и научных исследований, академической свободы и развития «культуры нации», то есть работы на благо народа. Университет 3.0 – это университет, сочетающий образование, науку и инновационное предпринимательство. Главная отличительная черта «Университета 3.0» – развитие предпринимательской культуры у студентов, стимулирование и подготовка их к предпринимательской деятельности.
По второй классификации Университет 1.0 – это учреждения образования, готовящие специалистов для профессиональной деятельности в отдельных секторах экономики и социальной сферы. Основная миссия – образование. Примерами моделей такого типа являются большинство современных отечественных региональных вузов. Университет 2.0 – учреждения образования, в которых важную роль играют исследовательская работа и выполнение НИР. К основной миссии (образованию) присоединяется новая функция – проведение научных исследований для промышленного сектора. Большинство российских национальных исследовательских университетов – это и есть примеры Университета 2.0. Университет 3.0 – это учреждение высшего образования, привлекающее дополнительные финансовые ресурсы для обеспечения своей деятельности. Это университет, использующий инновационные методы обучения и налаживающий тесное взаимодействие с бизнес-сообществом, где внедряются разработки университетских исследователей. Университет 4.0 – это цифровой университет, в котором все базовые процессы (образовательный, исследовательский, управленческий, предпринимательский) осуществляются, преимущественно, в цифровом формате с привлечением самых современных цифровых технологий. В России университетами 4.0 в определенном смысле могу считаться корпоративные университеты крупнейших промышленных и финансовых структур. Например, корпоративный университет СБЕРа, миссия которого сформулирована следующим образом: «Готовим лидеров цифрового мира».
По материалам ряда статей, включая: Карпов А.О. Возможен ли Университет 3.0 в России?, 2018; Измайлова А.М. Университет 3.0: формально-философский анализ видов, 2020
В настоящее время в российской системе высшего образования представлены, в основном, университеты двух типов: 1.0 и 2.0. Модель 3.0 только начинает пробивать себе дорогу в жизнь. Томский государственный университет – один из немногих российских университетов, которые не только проявили интерес к этим идеям, но и уже несколько лет работают в данном направлении, развивая в себе признаки Университета 3.0. Такой вектор развития ТГУ был подтвержден ещё в 2017 году самим Йоханом Виссемой, с которым мы сотрудничали последние несколько лет.
Что касается модели «Университет 4.0», то и во всём мире, а не только в России, это ещё не слишком частое явление. Представляется, что в обозримом будущем такая модель, если её редуцировать до цифровой обучающей платформы, пусть и очень совершенной, не может быть масштабирована настолько, чтобы стать основой национальным систем высшего образования. На мой взгляд, её функционал может рассматриваться только как дополнение к базовой модели 3.0. Иначе, это будет уже высшее образование не для людей, а для киборгов. Если же её понимать более широко и глубоко, не умаляя при этом роли живого педагога в процессе обучения, то, скорее всего, это будет действительно следующий этап в эволюции модели Университета с фокусировкой на адаптивных технологиях, анализе больших данных, технологиях блокчейна и искусственного интеллекта.
– Почему модель «Университет 3.0» так долго приживается на российской почве?
– На это есть много объективных и субъективных причин, включая социокультурные факторы. В последние годы появился целый ряд научных публикаций,1 в которых эти причины детально проанализированы. Поэтому я не буду на этом останавливаться. Напомню только, что у запаздывания есть свои преимущества. В частности, возможность изучения чужого опыта. Не обязательно же учиться только на своих ошибках! Быстрое копирование чужих кейсов ни к чему хорошему, как правило, не приводит. Например, один из выводов, сделанных некоторыми последователями идей Виссемы из Массачусетского технологического института (США), был таким: «Нет лекциям, нет аудиториям, нет специализации, нет кафедрам!». У нас на этот счет другая точка зрения. Вместе с тем мы видим, что дальше медлить уже нельзя. Осознавая необходимость перехода национальной системы высшего образования на модель «Университет 3.0» как на базовую для значительного числа отечественных вузов уже в ближайшем времени, мы считаем, что эта модель может так или иначе достраиваться в зависимости от специфики и потенциала каждого конкретного вуза. Вполне допустим и синтез различных моделей. Так, в Стэнфордском университете (США), лидере всех мировых рейтингов, явно просматриваются признаки и модели 3.0, и модели 2.0. То есть он, несомненно, является одновременно и предпринимательским, и исследовательским университетом. Уверен, что такой подход продуктивен и по отношению к Томскому государственному университету. Только так и можно преодолеть противоречие между фундаментальным и «избыточным», с одной стороны; практикоориентированным и специализированным, с другой.
Сегодня модель «Университет 3.0» уже не является для нас чем-то абстрактным, как, скажем, 10–15 лет назад. Отличие его целевой функции от предыдущей модели 2.0 было очень точно сформулировано министром высшего образования и науки РФ Валерием Фальковым на одной из дискуссионных панелей Санкт-Петербургского экономического форума 2023. Впрочем, как и место ТГУ в процессе трансформации национальной системы высшего образования.
«От места подготовки кадров для крупнейших предприятий и отраслей промышленности прийти к тому, чтобы стать экономически активным агентом, который будет участвовать в социально-экономическом и научно-технологическом развитии. Следовательно, нам даже и менять ничего не надо, потому что у многих этого просто нет. Это надо достраивать. В МФТИ это есть, у Бауманки это есть, хотя они и понимают, что у них это в дефиците. У МИСиС, так или иначе, это есть. У Томского госуниверситета это есть. А у многих университетов, а их у нас сотни, этого нет. Следовательно, как только это появляется, мы сразу получаем совершенно другой образовательный процесс, и на многие вопросы получаем другой ответ. Получаем другое качество образования и востребованность у промышленности».
Валерий Фальков. Из стенограммы дискуссии «Российская высшая школа: новые возможности», ПМЭФ-2023
И в этом, кстати, и ответ на вопрос, почему именно ТГУ стал одним из шести российских вузов, вошедших в эксперимент по отработке новых программ в рамках трансформации системы национального высшего образования, реализация которого начинается с сентября 2023 года.
На последнем питерском форуме рядом экспертов было также отмечено, что переход ведущих университетов России на модель Университет 3.0 осуществляется в условиях, когда основные отрасли нашей промышленности делают ставку, прежде всего, на отечественных разработчиков технологий и производителей высокотехнологичных продуктов. И у вузов есть уникальная возможность использовать эту ситуацию в целях своего развития: создать у себя собственные линии разработки ключевых технологий и инновационных продуктов, доводя их до уровня готовности, позволяющего передавать эти технологи в производство. И таким образом ответить и на запрос индустрии, и решить ряд своих финансовых проблем.
Мы знаем, что наша система высшего образования недофинансирована. И за последние 20 лет эта проблема так и не была решена в силу особенностей отечественной бюджетно-финансовой системы. К сожалению, норматив финансирования вузов не позволяет сделать работу преподавателя желанным выбором для самых ярких и талантливых молодых людей. И те вузы, которые смогут воспользоваться обозначенной выше ситуацией, смогут очень быстро и успешно развиваться в ближайшие 5-10-15 лет. При этом они смогут и формировать соответствующую образовательную структуру, и становиться серьёзными игроками на рынке новых знаний и технологий. Глобальные научно-технологические университеты, типа Стэнфорда и MIT, стали таковыми именно после Второй мировой войны, когда получили длинный и серьёзный заказ на НИОКР, в том числе и оборонный. За счет этого они нарастили ресурс, который позволил им потом собирать по всему миру таланты: нобелевских лауреатов и творческую молодёжь. В результате они сами стали «фабриками» мысли, новых технологий, продуктов и новых людей, совокупность которых в каждом из таких университетов создаёт такой же валовый продукт, как некоторые отдельные страны. Это важный вызов, который ставит перед каждым из ведущих университетов задачу выбора своего пути.
– Вы уже десять лет работаете ректором ТГУ и хорошо знаете его потенциал. За это время университет не раз подтвердил свой статус ведущего национального исследовательского вуза или Университета 2.0, сделавшего в последние годы уверенные шаги к модели Университета 3.0. Отсюда возникает вопрос: на чём необходимо сосредоточить внимание в первую очередь, чтобы ТГУ окончательно превратился в Университет 3.0?
– На формировании навыков экосистемного менеджмента и у сотрудников, и у студентов в той степени, которая позволила бы ТГУ и всему Большому университету Томска стать центром региональной экосистемы с фокусировкой на нём соответствующих инструментов и ресурсов кластерного и отраслевого развития. То есть только образовательных и даже исследовательских компетенций уже недостаточно. Нужны технологические и бизнес-компетенции вкупе с предпринимательской культурой. Только тогда Университет становится центром изменений, агентом развития региона, отрасли, страны.
Продолжение следует
Ректор ТГУ Эдуард Галажинский,
член Совета по науке и образованию при Президенте РФ
Записала беседу и подобрала справочный материал Ирина Кужелева-Саган
1 Анализ причин, затрудняющих переход российского высшего образования к модели «Университет 3.0», изложен в работах: Карпов А.О. Возможен ли Университет 3.0 в России? (2018); Измайлова А.М. Университет 3.0: формально-философский анализ видов (2020).