О «быстром знании», «медленных профессорах» и талантливой молодежи – 2

О «быстром знании», «медленных профессорах» и талантливой молодежи – 2

– Эдуард Владимирович, поскольку одним из лейтмотивов нашей беседы является «быстрое знание», я не могу не задать Вам вопрос: с какой скоростью университету в наше время нужно генерировать и коммерциализировать свои новые продукты, чтобы быть вне конкуренции на мировом рынке интеллектуального «фастфуда»?

– В идеале скорость производства знаний, а значит исследовательской работы в академических кругах, должна быть приближена к скорости движения финансовых капиталов по планете и высокочастотных продаж на электронных биржах, то есть к миллисекундам.

8.jpg

Но это ответ в рамках технологической парадигмы, представляющий собой мечту того самого кибернетического капитализма, о котором я говорил выше. И, слава богу, эта мечта вряд ли осуществима, поскольку имеет место еще и антропологическая парадигма видения проблемы. Люди не могут и не хотят заниматься научно-исследовательской и преподавательской деятельностью с секундомером в руках. Причем не только у нас, но и во всем мире.

– Но ведь есть еще и трансгуманистическая парадигма, которую Вы также упоминали в одной из наших предыдущих бесед. Если нынешние профессора не могут и не хотят так быстро производить новое знание, то будущие профессора-киборги с мозговыми имплантами от Илона Маска с этим могут легко справиться.

9.jpg– По сути, это все та же технологическая проекция реальности, только еще более продвинутая в будущее. Я же сейчас говорю о том, как ощущают себя в мире сегодняшние университетские ученые и преподаватели. Буквально в прошлом году вышла в свет книга двух канадских исследователей – Мэгги Берг и Барбары Зебер. Ее название, как и название статьи, на основе которой она написана, говорит само за себя: «Медленный профессор: борьба с культурой скорости в академическом сообществе».
Книга получила огромное количество отзывов. Основной ее тезис заключается в следующем: академики должны «ударить по тормозам» и работать над изменением системы, в которой они находятся. Авторы глубоко изучили тему и, опираясь на соответствующие исследования (в частности, на национальные опросы, проведенные в Великобритании, Австралии, Новой Зеландии и Канаде), утверждают, что именно представители университетской среды с начала 2000-х годов являются той профессиональной группой, которая испытывает самый жесткий стресс в процессе своей трудовой деятельности. Его уровень настолько высок, что влияет на состояние как психического, так и физического здоровья. Около 22% всех опрошенных вузовских преподавателей и научных сотрудников напрямую связывают свои заболевания со своей профессией и «культурой скорости», навязываемой академической средой. И это несмотря на долговременные контракты, гибкий график работы и длинные отпуска!
10.png
Причина этого стресса – в постоянном ощущении нехватки времени для решения (причем, быстрого) бесконечно возрастающего количества профессиональных задач, в том числе и чисто бюрократических. При этом нужно неустанно поддерживать еще и свою «информационную форму», требующую быть ежедневно в курсе последних новостей из мира науки и образования. В результате люди испытывают крайнее переутомление, поскольку все свободное время, включая отпускное, тратят на работу: подготовку новых и новых программ «быстрого знания» и научных публикаций, переписку со студентами, проверку их текстов и прочее… И все равно не успевают! Более того, качество даже того, что они успевают делать, становится хуже. Ведь лекции и семинары не могут быть удачными, если их проводят уставшие, еле живые профессора. Как следствие, растет неудовлетворенность собой и комплекс вины перед студентами.

– И как видят решение этих проблем авторы книги?

– Для начала они предлагают переключиться с вопроса «Что не так с нами?» на вопросы «Что не так с академической системой?» и «Что мы, профессора, можем сделать в этом контексте?». Вслед за Джорджем Ритцерем, нащупавшим одну из самых болевых точек современного общества – его макдональдизацию, Берг и Зебер выставляют аналогичный диагноз и системе высшего образования. По их мнению, большинство университетов превратились в «макдональдсы» по производству только пакетов «интеллектуального фастфуда». Главная идея Берг и Зебер заключается в их призыве к академическому сообществу создать движение «медленных профессоров» против системы «быстрого знания», аналогичное движению мелких и средних фермеров против монополии крупного агробизнеса и производимого им фастфуда.

Макдональдизация науки
Я убежден, что так же, как продукты питания должны быть натуральными и «медленными» в приготовлении, так и знание должно быть фундаментальным и «медленным» в своем генерировании и усвоении. Время для спокойных размышлений – это не роскошь, а ключ к эффективным научным исследованиям и качественному обучению.

– Очень гуманистично по своей сути, но в контексте кибернетического капитализма, правящего бал в цифровую эпоху, звучит совершенно утопически…

– В данном случае «медленное движение» – это не ностальгия по добрым старым временам, а процесс осмысленного и внимательного отношения к жизни в целом и к знанию в частности. Это стремление жить и работать не только по заданным извне стандартам, но и в согласии с собой, своим ритмом и темпом жизни, получая удовлетворение как от результатов, так и от процесса их достижения. Это культивация интеллектуальной и эмоциональной устойчивости. Мало кому из нормальных людей может не понравиться такая жизненная и профессиональная позиция. Поэтому на самом деле, «медленное движение» – это не утопия, а очень сильная антропологическая парадигма, способная противостоять бесконечному и рискованному ускорению и выхолащиванию научно-образовательной системы. Вместе с технологической парадигмой она создает необходимый баланс, обеспечивающий, с одной стороны, устойчивое развитие общества в контексте все новых и новых научно-технических революций; с другой стороны, дающий возможность людям как можно дольше оставаться людьми, не превращаясь в киборгов или просто в «отработанный материал».

12.jpg

– Что означает концепция такого баланса для университета?

– Университет должен научиться функционировать одновременно в двух парадигмах – технологической и антропологической. Первая обеспечивает его выживание в условиях жесткой конкуренции кибернетического капитализма и опирается на «быстрое знание»; вторая – его жизнь во всем многообразии факторов, необходимых для получения нового «медленного знания» и качественного обучения ему студентов. В первой парадигме основная зона ответственности за эффективность деятельности университета закреплена за администраторами и менеджерами, во второй – за научными сотрудниками и преподавателями. В повседневной жизни вуза обе эти парадигмы постоянно переплетаются, и здесь очень важно каждый раз отдавать себе отчет, с позиций какой из них нужно оценивать то или иное событие, процесс или результат деятельности. Это очень непросто, но к этому нужно стремиться.

– Те из наших читателей, кто знаком с принципами классического системного подхода, могут возразить. Ведь известно, что система не может функционировать успешно, если постоянно менять режим ее функционирования.

– Во-первых, не менять, а сочетать разные режимы. Поддержка их баланса в данном случае и есть та динамическая константа, которая обеспечивает надежность системы в целом. Во-вторых, пользуясь случаем, приглашаю читателей познакомиться с недавно вышедшей в Издательском доме ТГУ книгой британского профессора Майкла Джексона «Системное мышление: творческий холизм для менеджеров». Обращаясь непосредственно к русскоязычным читателям (а это первое издание данного труда на русском языке), автор говорит примерно следующее: ни один из системных подходов не способен охватить сразу все аспекты суперсложной и многоликой реальности, в которой мы живем. Отсюда необходимо научиться использовать подходящую комбинацию различных подходов одновременно или в разумной последовательности.

– Но тогда получается, что в идеале не только университет в целом, но и каждый его сотрудник (администратор, исследователь, преподаватель) должен научиться работать сразу в обеих парадигмах, адекватно реагируя на каждую конкретную ситуацию?

– Да, получается что так.

– А не могли бы Вы привести хотя бы один пример такого адекватного реагирования?

– Пожалуйста. Рассмотрим ситуацию, когда преподавателю необходимо провести групповое тестирование студентов по своему предмету. В принципе, любой тест априори можно отнести к парадигме «быстрого знания», поскольку он не предполагает долгих размышлений и развернутых ответов со стороны тестируемых. Кроме того, преподаватель, разрабатывая тесты и прописывая все возможные ответы, изначально ориентируется на студента со стандартным мышлением. И даже если это тестовое задание открытого типа, преподаватель все равно ждет от студента комментариев, укладывающихся в преподнесенную на лекциях картину мира. Теперь представим варианты реакции преподавателя, если он получает от студента пустой бланк «закрытого» теста или «открытый» тест с комментариями, категорически не вмещающимися в рамки «легитимной» картины мира.

13.jpg

Если он автоматически оценивает это как «полное незнание» или «мелкое хулиганство и издевательство» со стороны студента, то можно сказать, что преподаватель не смог перейти границы технологической парадигмы. Если же он допускает мысль о возможной нестандартности мышления студента (не нашедшего для себя подходящего ответа в первом случае и рискнувшего пойти против устоявшихся стереотипов во втором) и делает следующий шаг, чтобы проверить эту гипотезу, то здесь он уже находится в антропологической парадигме. И это самая продуктивная реакция преподавателя, поскольку она позволяет выявлять по-настоящему талантливых студентов. То есть пользуясь технологиями оценки «быстрого знания» (тестами), он старается не пропустить мимо себя тех, кто ориентирован на получение «медленного знания». Это и есть пример адекватного пребывания одновременно в двух парадигмах.

– Если задуматься, то сегодня великие ученые, наверное, не сдали бы даже ЕГЭ, так как у них были бы совершенно нестандартные ответы. У учителей и родителей такие ответы обычно вызывают панику.

– Это типичная и вполне объяснимая реакция: любое общество отторгает слишком незаурядных, творческих личностей, потому что видит в них своих разрушителей, а точнее, разрушителей стереотипов этого общества.

14.jpg
И только гениальные педагоги и родители могут понять и принять это. Именно из таких – творческих, не похожих на других, самостоятельных в мышлении – молодых людей вырастают настоящие мыслители, способные видеть далеко вперед и предсказывать новые тренды и связанные с ними риски.

– Где же должны готовить таких мыслителей?

– Как где? В школах для одаренных детей и классических университетах! Конечно, в принципе «Платоны и быстрые разумом Невтоны» могут появиться в вузе любого типа. Но для классического университета подготовка профессионалов с самостоятельным исследовательским мышлением изначально является одной из ключевых задач. Мы знаем, что ее невозможно решить, опираясь только на технологии и содержание «быстрого знания». Как уже было сказано, для этого в большей степени необходимо знание «медленное», фундаментальное, генерируемое научными школами с богатыми традициями. А где еще относятся к такому знанию с большим почетом, как не в классическом университете? Безусловно, по разным причинам, даже в классическом вузе выпуск настоящих мыслителей не может быть поточным производством. Здесь основным потоком также будут являться «дипломированные специалисты». Но это та среда, которая дает реальные шансы проявиться и развиться любому природному таланту.

– Сказанное Вами удивительно перекликается с интереснейшим рассказом американского писателя Айзека Азимова «Профессия», вышедшим в свет еще в конце 1950–х годов.

– Да, я тоже знаком с ним. Прочитав этот рассказ относительно недавно, был поражен, насколько Азимов гениален именно как мыслитель, способный предсказывать отдаленное будущее. По сути, он описывает именно ту систему «быстрого» образования, которая является идеалом кибернетического капитализма, и которую сегодня так стремятся приблизить Рэй Курцвейл, Илон Маск и иже с ними: в 8 лет всех детей с помощью специальной инъекции и подключения к особым компьютерным программам за один раз обучают чтению; а в 18 лет таким же образом молодежь усваивает программу высшего образования и готова заниматься профессиональной работой.

15.jpg

При этом Азимов очень убедительно и однозначно дает понять, что и в суперразвитом технологическом обществе система «быстрого знания» способна готовить только дипломированных специалистов, но не свободных мыслителей. Чтобы стать настоящим мыслителем, нужно учиться долго и постепенно. И главные технологии становления самостоятельного мышления – это работа с книгой и ее рефлексия. И, конечно же, общение с умными наставниками – то, что называется «сократическим диалогом». Советую всем прочитать этот рассказ. Сильная вещь!

– И последний в этой беседе вопрос: как Томский государственный университет сегодня работает с талантливой молодежью?

– В рубрике «Слово ректору» я уже много раз касался этой большой и всегда актуальной темы. Сейчас я хотел бы акцентировать внимание на том, что мы, как классический университет, стараемся решать эту сложнейшую задачу системно с учетом всех тех факторов, о которых я говорил выше. Находясь в ситуации невозможности неприятия технологической парадигмы со всеми ее инновациями, рисками и идеологией «быстрого знания», мы, в то же время, постоянно думаем и работаем над антропологическим образом нашего университета. И особенно в сознании молодежи, которая приходит к нам работать, учиться или только размышляет над поступлением на первый курс.

Еще раз подчеркну, что при реконструкции самой модели – «генома» ТГУ в условиях современного сетевого цифрового общества, мы внесли в нее наряду с принципами классичности и открытости также и принцип фундаментальности как основы «медленного знания». Таким образом, талантливые молодые люди, имея свободный доступ к фундаментальному научному знанию в рамках всех основных образовательных программ, обладают возможностью наращивать свой интеллектуальный потенциал и ту самую мудрость, которой отличается «медленное знание» и настоящее исследовательское мышление.

16.jpg

Но поскольку полностью самостоятельно такую мудрость сформировать трудно, мы уделяем большое внимание подготовке преподавателей и научных сотрудников к работе с творческой молодежью. Так, например, традицией становится проведение в ТГУ соответствующей ежегодной осенней международной научно-практической конференции «HR-тренд». В этот раз она будет проходить в ТГУ 16-17 ноября и ее темой станет «Управление талантами: формирование команд развития». Основной тезис таков: «…Очевидно, что в одиночку никакой, даже самый выдающийся, талант не справится с вызовом перемен, управлением изменениями и развитием, внедрением инноваций. Формирование команд развития – сбалансированных, целеустремленных и эффективных – вот условие успешности организаций будущего». 

Буквально на днях должен выйти апрельский спецвыпуск журнала «Университетское управление: практика и анализ», нашего постоянного информационного спонсора, где собраны статьи по материалам прошедшей конференции «HR-тренд 2016: Человеческое измерение университета». Читатели смогут сами оценить глубину нашей рефлексии в этом направлении.

Продолжая тему талантов, стоит вспомнить, что 3-5 мая на базе Томского госуниверситета пройдет форум одаренных школьников «Таланты Сибири». Чрезвычайно важно, чтобы работа с талантами всегда оставалась ценностью для нас. И важно удерживать и развивать эту ценность, как это делали наши учителя – профессора ТГУ. Работа с талантливой молодежью должна быть сама по себе талантлива, только тогда она будет приносить плоды. И это качество должно проявляться не только при организации крупных мероприятий, но, прежде всего, в повседневном общении со студентами. В том, чтобы всегда признавать за ними право быть непохожими на других, включая нас.

 

Беседу с ректором ТГУ Эдуардом Галажинским
вела Ирина Кужелева-Саган

 

Возможно, вас заинтересует