– Эдуард Владимирович, в прошлой беседе мы остановились с вами на том, что сегодня всем передовым компаниям нужны не только «оцифрованные», но и гибкие специалисты, способные быстро адаптироваться к постоянно изменяющимся условиям и покорять все новые и новые волны технологизации. И лучше всего такая гибкость формируется в аджайл-среде, предполагающей, кроме прочего, профессиональную диффузию как освоение новых профессиональных ролей и их взаимопроникновение. Означает ли это, что наступило время «широких», а не «узких» специалистов?
– В традиционном понимании – не означает. В том смысле, что «широкий специалист знает много, но поверхностно; тогда как узкий – мало, но глубоко». Для успешного встраивания в нынешний – цифровой – виток развития цивилизации недостаточно быть только хорошим широким или узким профессионалом. Сейчас наступило время специалистов-трансфессионалов.
– А вот здесь хотелось бы уточнений. Тем более, что многих настораживают слова, начинающиеся с «транс–»: трансформеры, трансгендеры, трансгрессия, трансгуманизм… А теперь вот еще и трансфессионалы!
– Сам по себе корень trans-fero означает на латинском не что иное, как «пере-носить». Отсюда трансфессионалы – это люди, хорошо освоившие одну или более профессий и при необходимости умеющие переходить их границы. При этом происходит перенесение знаний и технологий из одной сферы в другую, в результате чего рождаются новые знания и технологии. Если посмотреть «Атлас новых профессий», то можно увидеть, что подавляющая часть того, что там представлено, – это те или иные варианты трансфессии как синтеза профессиональных компетенций, принадлежащих к разным специализированным областям. Например, биоэтик, science-художник, бренд-менеджер пространств, медиаполицейский, продюсер смыслового поля, дизайнер эмоций, агроинформатик и другие. К слову, этот «Атлас» зафиксировал и устаревающие интеллектуальные и рабочие профессии, которые могут исчезнуть на горизонте 2030-х годов. Среди них бухгалтер, статистик, библиотекарь, турагент, юрисконсульт, референт, диспетчер, системный администратор и другие. Но это не означает, что исчезнет узкоспециальное знание как таковое. Кстати сказать, трансфессионалы работают и с различными «локальными» знаниями, а не только с междисциплинарными и трансдисциплинарными.
– А как, по-вашему, соотносятся между собой междисциплинарные, трансдисплинарные и конвергентные знания, о которых так много говорят сегодня?
– Междисциплинарность и трансдициплинарность – это разные степени конвергенции (синтеза, сближения) знаний из разных научных сфер. Но иногда эти понятия употребляют и как синонимы. Хотя я предпочел бы развести их так: междисциплинарность – это синтез знаний разных научных дисциплин, но в пределах одной сферы – естественнонаучной или социогуманитарной; а трансдициплинарность – это конвергенция более высокого уровня. Она предполагает взаимопроникновение знаний разной «природы» – естественнонаучной, социогуманитарной, технической. Примером такой конвергенции является возникновение когнитивных наук, которых относительно недавно еще не было.
– С чем связана эта смена трендов: от специального знания – к знанию конвергентному?
– Есть целый ряд причин, но прежде всего это цикличность развития самого научного знания и особенности человеческого мышления. На каких-то этапах того и другого преобладают процессы и операции синтеза, а на каких-то – дифференциации, анализа. Так синтез преобладал во времена господства натурфилософии, начиная с античности. Это продолжалось вплоть до 19 века, когда научное знание стало достаточно обширным и разнообразным и начало естественным образом разделяться на отдельные дисциплины. Далее наука более 150 лет развивалась в парадигме аналитического знания, пытаясь выявить и изучить отдельные элементы (предметы исследования) всего, что окружает человека, и самого человека. Роль же конвергенции усилилась тогда, когда для большей части научного сообщества стала очевидной ограниченность фрагментарного знания, мешающая познавать и дальше природу, общество и человека, а также разрабатывать новые технологии. И такая ситуация начала складываться только с конца 20-го века.
– Но почему только с конца 20-го? Ведь философы заговорили о необходимости интеграции специальных наук значительно раньше? Например, хорошо известен тезис Карла Поппера о том, что ни одну серьезную проблему нельзя разрешить средствами только одной научной дисциплины.
– До единого порыва еще далеко, и вряд ли когда-то он будет в науке. И это хорошо, поскольку полное единство во мнениях, и особенно в науке, означает стагнацию. Однако существуют проблемы, которые действительно мешают интеграции научного знания в той степени, которая требуется уже сейчас, чтобы покорять те самые новые волны технологизации и проникать в глубины познания природы, общества и человека. Одна из них – это медленное осознание необходимости стремления именно к трансдисциплинарности, а не только к междисциплинарности. Трансдициплинарность, как я уже говорил выше, предполагает включение знаний из наук, принадлежащих к разным сферам, если исходить из классификации «естественные и точные науки – технические науки – социально-гуманитарные и философские науки».
– Что, на ваш взгляд, является причиной не слишком быстрого продвижения отечественной науки к трансдисциплинарности?
– Недооценка, а точнее недопонимание, роли и специфики социально-гуманитарного знания. У нас еще очень много людей в академической среде, которые считают, что наука – это физика, химия и биология, а все остальное, и особенно социально-гуманитарное, включающее интуицию, – уже не наука, а «языковые игры». Между тем еще Альберт Эйнштейн заметил: «Интуиция – это священный дар, а рациональный ум – верный слуга. Мы создали общество, которое воздает почести слуге и забыло о даре». И еще: «Я никогда не сделал бы своих открытий в процессе рационального мышления». Таким образом, речь в обоих случаях идет о науках, но РАЗНОГО типа. Поэтому в английском языке существуют и разные понятия: естественные и точные науки – это science, а общественные и гуманитарные – это studies (исследования) и arts (искусства). Они различаются по задачам и методам, но дополняют друг друга в познании сложных и сверхсложных явлений. Именно гуманитарные науки более всего развивают творческую составляющую исследовательской компетенции и учат правильно формулировать вопросы. Последним целенаправленно занимается философия. И делает она это еще со времен Сократа, разработавшего майевтику как специальный метод постановки вопросов для раскрытия истины.
– Здесь-то и становится понятным настоящий смысл ученой степени «PhD» – доктора философии, присваиваемой на Западе квалифицированным исследователям независимо от того, какую сферу научного знания они представляют.
– Совершенно верно. В данном случае «доктор философии» – это исследователь, умеющий ставить философские вопросы в своей научной области. Это умение особенно актуально в наше время, называемое «эпохой больших данных».
С помощью суперкомпьютеров и других инструментов (томографов, телескопов, микроскопов и т.д.) люди ежедневно получают огромное количество информации самого разного рода. Добыть какие-либо данные теперь не проблема. Проблема в том, чтобы научиться их использовать. Компьютер может обрабатывать информацию по заданным алгоритмам, иногда сверхсложным, но он не может ее осмысливать и делать открытия. То есть он превосходит человека в операциональности, но не в концептуализации. Те, кто бывал на мировых научных конгрессах, связанных с передовыми направлениями (например, когнитивистикой, онкомедициной, биотехнологиями), знает, что иногда в них участвует более 10 тысяч исследователей. Среди них есть несколько десятков ключевых спикеров, а остальные представляют стендовые доклады-постеры. Так вот, если их разместить в одну линию, то она займет несколько километров. Кто может это все перечитать и как-то осмыслить? Скорее всего, никто. Вот и получается, что данных поступает огромное количество, а настоящих открытий, делающих революцию в научной отрасли, относительно немного.
– Судя по примеру с мировыми конгрессами, это не только наша проблема?
– Это мировая проблема. В идеале в каждой меж– и трансдисциплинарной проектной группе должен быть свой «философ», помогающий всем остальным правильно формулировать вопросы в процессе анализа данных и проводить социально-гуманитарную экспертизу проекта.
Продолжение следует.
Беседу с ректором ТГУ Эдуардом Галажинским
вела Ирина Кужелева-Саган