Совсем недавно прошла неделя, посвященная празднованию очередного дня рождения ТГУ. В такое время как-то само собой думается не только об итогах, но и о перспективах. Прошедший, 2015-й, был для нас «годом инноваций», что подтверждено реальными фактами. Самым заметным из них стала продажа Томским госуниверситетом за рубеж лицензии на производство инновационного продукта – детекторов с повышенной радиационной стойкостью. Пока это самая крупная сделка в сфере интеллектуальной собственности, осуществленная российским вузом. 

2016-й год явно становится «годом образования». Здесь тоже должен быть прорыв. Чтобы он успешно состоялся, недостаточно изменить только содержание и формы образовательных программ бакалавриатов, магистратур и аспирантур. Важно почувствовать общую мировую тенденцию в этой сфере. А она такова, что образование становится по-настоящему ОТКРЫТЫМ. Точно так же, как становится открытым бизнес и вся общественная жизнь. Под открытостью здесь понимается прежде всего обмен с внешней средой информацией, знаниями и технологиями. 

Надо сразу сказать, что необходимость принципа открытости школьной и вузовской систем декларируется уже десятилетиями, но реальная практика до недавнего времени мало соответствовала этим декларациям. Британский исследователь Дэвид Прайс (David Price) считает, что именно образовательные структуры чаще, чем какие-либо другие, применяют устаревшие модели коммуникаций и социального взаимодействия. Есть даже такая байка: если бы человек XIX века попал в XXI век, то его озадачивало бы буквально всё; и только в школе и классическом университете он чувствовал бы себя комфортно. 

Крупный бизнес, изначально вынужденный апробировать все новые и новые модели функционирования в целях своего выживания и процветания в высоко конкурентной среде, первый рискнул стать в значительной степени открытым. Сыграло роль и осознание того, что в сетевом обществе самое закрытое знание может в любой момент стать открытым (вспомним историю с WikiLeaks). Отсюда ставка на «закрытость» изначально является проигрышной позицией. Причем независимо от того, идет ли речь о предложении бизнес-компаниями элитных, а значит, не всем доступных услуг, продуктов и технологий; или  об отстаивании ими прав на интеллектуальную собственность. 

К открытости перешли многие промышленные и ИТ-гиганты (Tesla Motors, Procter & Gamble, IBM, Google), поскольку темпы инновационного развития, необходимые для успешной конкуренции на мировом рынке, требуют выхода во внешнюю среду и  установки на сотрудничество с ней в формате аутсорсинга и краудсорсинга. При этом преимущества работы с большим количеством внешних инноваторов намного перевешивают все издержки. В условиях глобализации рабочей силы сражение за молодые таланты будет выиграно теми компаниями, которые обеспечат им легкий доступ к своим информационным сетям и свободу коммуникации.

Открытость становится одним из самых сильных трендов еще и в силу своей чрезвычайной привлекательности для масс. Даже банковская сфера, всегда характеризовавшаяся высокой степенью закрытости, не устояла  перед ним. Очень многие зарубежные банки начинают держать значительные части своих баз данных в публичных (!) виртуальных хранилищах, или «облаках». Прежде всего потому, что это им выгодно. Ведь за публичные «облака» не нужно платить. Иначе из-за взрывного информационного роста этим банкам уже сейчас пришлось бы строить очень дорогие data-центры как супер-хранилища для своих архивов.  

Об этом говорил глава Сбербанка РФ Герман  Греф на «Встрече лидеров» в марте этого года, делясь впечатлениями о поездке своей команды в Силиконовую долину. 

И вот на наших глазах под натиском открытости как нового принципа организации социума, бизнеса и знания начинают рушиться последние бастионы – системы мирового школьного, вузовского и корпоративного образования. Рано или поздно, но это должно было произойти. Ибо невозможно бесконечно долго заставлять людей подчиняться стандартам, не отвечающим их интересам. Острота этого противоречия очень хорошо схвачена в речитативах британского рэппера Сули Брейкса (Suli Breaks), которого называют миссионером образования, причем очень эффективным. В 2012 г. он взорвал Интернет своим роликом «Почему я ненавижу школу, но люблю образование».

Монологи Брейкса, записанные у входов в известные учебные заведения, сделали его популярным среди молодежи всего мира. Он не призывает закрывать или не посещать школы и университеты. Рэппер говорит о том, что человек должен иметь выбор, КАК ему учиться, и делать этот выбор осознанно. А для этого образование должно стать по-настоящему открытым для каждого, будь он богатым или бедным, здоровым или с ограниченными возможностями. Названия речитативов Брейкса говорят сами за себя: «Ваш разум – это Ваш кампус», «Я не позволю экзаменам определять мою судьбу» и т.п. 

Такую позицию можно было бы принять и за молодежный максимализм, проходящий с возрастом, если бы не результаты многочисленных исследований. Например, они подтверждают, что большинство сотрудников крупных компаний стараются избегать традиционных корпоративных учебных программ, но при этом регулярно и по доброй воле участвуют в открытых дискуссиях с коллегами со всего мира в социальных сетях. Бизнес и государство не могут игнорировать такие вызовы, поскольку слишком много денег у них уходит на то, что на деле не является эффективным. Они вынуждены кардинальным образом менять образовательные стратегии.  Если в начале становления системы корпоративного образования присутствовала ориентация на закрытость знания, его защищенность ото всех, кто не является членом данной корпорации, то теперь наиболее сильные корпоративные университеты целенаправленно делятся и обмениваются им не только с партнерами, но и конкурентами. Поскольку сам факт наличия у них такого знания и отсутствия страха им делиться говорит об их высоких конкурентных преимуществах.

В настоящее время многие крупные корпоративные университеты, реализуя принцип открытости, идут на широкое сотрудничество с частными и государственными университетами. Примером такой открытой образовательной политики являются и отношения корпоративного университета Сбербанка РФ с Томским государственным университетом, о чем уже говорилось в этой рубрике раньше. От такого партнерства выигрывают обе стороны, поскольку это и есть обмен информацией и знаниями, приумножающий потенциал каждой из них.

Продолжение следует.

Постскриптум:

Цель рубрики – не только информировать сотрудников и студентов ТГУ о каких-то важных событиях, но и вовлекать их в процессы принятия совместных решений. А для этого необходимо подробное проговаривание контекстов жизни университета и всего, что с этим связано. Иначе поставленная цель не может быть достигнута. Поэтому тексты этой рубрики по определению не могут быть короткими!

Эдуард Галажинский,
ректор Томского государственного университета,
доктор психологических наук, профессор