Всего несколько лет назад в лексиконе американского студенчества, а затем и всего американского академического сообщества, возникло и быстро прижилось такое понятие, как микроагрессия (microaggression). Оно означает действие или выбор слов, которые сами по себе не являются проявлением злого умысла или какого-либо насилия, но при определенном (додуманном!) контексте могут расцениваться как таковые. Например, в некоторых университетских городках вопрос «Где вы родились?», заданный азиатскому или латиноамериканскому студенту, считается микроагрессией, так как он допускает, что тот не является настоящим американцем. Этот новый тренд постепенно становится официальной политикой университетов. Он влияет и на то, ЧТО могут предложить преподаватели в качестве темы для дискуссии в учебной аудитории. В список «оскорбительных» вошло даже такое утверждение: «Я считаю, что работу должен получить наиболее квалифицированный специалист». По мнению авторов статьи «Изнеженность американского менталитета», в вузах создается культура, в условиях которой каждый должен думать дважды, прежде чем высказываться, чтобы ему не были предъявлены обвинения в бесчувственности, агрессии или в чем-либо хуже этого.
Триггер (trigger) - еще одно новое словечко, ставшее суперпопулярным в американском академическом сообществе. Это слово, идея, любой вид сенсорного воздействия, которые могут спровоцировать негативную эмоциональную реакцию, основанную на полученной в прошлом психологической травме. Буквально в одночасье студенты по всей стране стали требовать от преподавателей, чтобы те предупреждали о триггерах прежде, чем познакомить их со «стрессовым» учебным материалом. В 2013 году была создана специальная комиссия, которая выпустила онлайн руководство для университетов, включающее список тем c обязательными предупреждениями о триггерах. Кроме того, профессорам было рекомендовано вообще избегать тем, могущих вызвать эмоциональный дискомфорт у студентов. Например, к таковым был отнесен анализ романа классика американской литературы Ф. С. Фицжеральда «Великий Гэтсби», так как он повествует о проблемах женоненавистничества и физического насилия. И студенты, пережившие подобные проблемы, могут воспользоваться правом его не изучать, чтобы избежать повторной психологической травмы. Удовлетворение требований о предупреждении о триггерах приводит к тому, что нездоровые психические привычки возникают даже у тех, кто не страдает от посттравматического расстройства. Ведь люди приобретают страхи и катастрофическое мышление не только из собственного прошлого опыта, но и социального обучения. Лукьянофф и Хайдт уверены, что новая американская кампусная культура наносит большой вред науке и качеству высшего образования. Каковы последствия пребывания студентов в такой дистиллированной атмосфере?
Большинству здравомыслящих американских преподавателей ситуация, когда полное освобождение студентов от проявлений какого-либо насилия оборачивается полной несвободой в выборе для них учебного материала, возможности высказать свою точку зрения и организовать дискуссию, представляется абсурдной. Парадокс, но на сегодняшний день некоторые из них чувствуют себя более комфортно в российских университетах, нежели в своих, американских. Очень показательно в этом смысле мнение Лори Эссиг, профессора социологии Миддлбери-Колледжа (Вермонт), работающей приглашенным профессором в Европейском университете в Санкт-Петербурге (ЕУСПб). Её статья, вышедшая год назад в электронном журнале «Хроника высшего образования» («The Chronicle of Higher Education») так и называется: «Россия, земля свободы слова» («Russia, Land of Free Speech»).
Статья начинается со слов: «Наконец-то я вернулась в Россию, где я могу говорить свободно». И дальше автор объясняет своим соотечественникам причины такого заявления: «Недавно я встретила другого профессора из российского университета, в котором я преподаю сейчас. Мы сошлись в том, что сегодня легче преподавать в России, нежели в США. Мы обе ощутили, что в наших русских аудиториях меньше цензуры, меньше страха разозлить студентов или администраторов. (…) Здесь я показываю и говорю то, о чём я думаю. И это помогает глубже вникнуть в изучаемые тексты. Я не беспокоюсь о реакции студентов, и они тоже не заинтересованы останавливать меня. Они ценят свободу честно выражать своё мнение». Лори Эссиг, изучающую среди прочего проблемы гендерной идентификации в России, не назовешь слишком лояльной к нашей стране. Тем не менее, в российском университете она чувствует себя более свободно, чем в американском!
Среди главных причин массового возникновения у студентов западных вузов «феномена обижаемости» и нетерпимости ко всему, что может вызвать у них обиду, Лукьянофф и Хайдт называют социальные медиа. По их мнению, социальные медиа являются важнейшим фактором «евангелизации» любых идей и их носителей среди молодежи; развития групповой идентичности и солидарности, а также выражения возмущения. Facebook появился в 2004 году, а в 2006 году он уже стал доступен детям от 13 лет. Иными словами, первая волна молодых людей, потративших в подростковом возрасте всё своё свободное время на социальные сети, достигла колледжей в 2011 году. В 2015 году они стали бакалаврами. Это первые настоящие цифровые аборигены, родившиеся с «айфонами в руке». Их мышление и этические принципы значительно отличаются от всех предыдущих поколений. Они обладают многими замечательными качествами: моментально овладевают новейшими компьютерными технологиями и умеют работать в условиях многозадачности, легко и быстро обмениваются самыми последними новостями и сплачиваются в социальных сетях, поддерживают друг друга в тех или иных конфликтах, склонны к волонтерству. Но у них слабо развито критическое мышление – то, на чем был построен метод Сократа.
Сегодня такой способ думать вызывает раздражение и гнев студентов, у которых массовая и групповая идентичность начинает преобладать над персональной идентичностью. И это настоящая катастрофа, ведь еще Гюстав Лебон, французский социальный психолог XIX в., отмечал, что в интеллектуальном отношении толпа всегда уступает отдельному индивиду. По мнению Лукьяноффа и Хайдта, именно социальные СМИ изменили расстановку сил в отношениях между студентами и преподавателями. Раньше студенты опасались исключения из колледжа как крайней меры за свои проступки. Сегодня, скорее, профессора опасаются студенческих онлайн-мобов, способных погубить их карьеры. И что еще важнее, в академическом сообществе стала доминировать ошибочная (с точки зрения классической психологии) идея о необходимости избегания всего того, что вызывает беспокойство у людей с эмоциональными расстройствами.
Авторы статьи считают, что нужно срочно принимать адекватные меры. Вместо того чтобы пытаться «экранировать» студентов от слов и идей, с которыми они неизбежно будут сталкиваться в течение своей жизни, колледжи и университеты должны делать всё возможное, чтобы научить будущих бакалавров и магистров преуспевать в мире, полном слов и идей, которых они не могут контролировать. Федеральное правительство должно освободить вузы от страха необоснованных расследований и санкций со стороны Департамента образования США. Университеты сами должны найти баланс между необходимостью свободы слова и необходимостью создания атмосферы, в которой студенты чувствовали бы себя комфортно. Университетские администрации должны препятствовать политике микроагрессий и триггеров, приводящей к инфантилизации сознания молодых людей. Наконец, университетам необходимо переосмыслить навыки и ценности, развиваемые ими у студентов; формировать у них настоящее критическое мышление. Для этого нужны специальные тренинговые программы для обучающихся на подготовительных и первых курсах. Они должны помочь овладеть навыками межкультурной коммуникации; умением вести дебаты и отстаивать свою точку зрения.
Мне кажется, что несмотря на благоприятную, в целом, коммуникативную среду в российских университетах, анализ ситуации в американских вузах и выводы, сделанные Грегом Лукьяноффым и Джонатаном Хайдтом, в определенном смысле очень актуальны и для нас. И хотя описанные в их статье проблемы – это не наши сегодняшние проблемы, но они могут стать нашими очень скоро, благодаря глобализации и социальным медиа. Поэтому хорошо бы не успокаиваться на достигнутом и периодически взвешивать, насколько наша кампусная политика и реальная практика являются воплощением баланса интересов студентов и преподавателей как представителей разных национальностей и культур; баланса свободы слова и права каждого на психологическую безопасность.
Самой действенной прививкой от инфантилизации сознания молодых людей является создание в университете условий для открытых диалогов с ними, построенных на принципах добровольного участия, права каждого иметь и высказывать своё собственное мнение, признания только одной силы – силы аргумента и, конечно, соблюдения этических норм речевого поведения. Именно развитие критического мышления у студентов всегда было одной из наиболее сильных сторон ТГУ как классического и исследовательского университета. Умение определиться с собственной точкой зрения и отстоять её в самых жарких дискуссиях – это важное конкурентное преимущество наших выпускников. Без этого невозможно формирование исследовательской позиции как таковой. Поэтому постараемся уже с первого курса создавать и поддерживать у всех студентов не только ощущение психологического комфорта, но и радость от возможности свободного общения друг с другом и нами!
Постскриптум:
Цель рубрики – не только информировать сотрудников и студентов ТГУ о каких-то важных событиях, но и вовлекать их в процессы принятия совместных решений. А для этого необходимо подробное проговаривание контекстов жизни университета и всего, что с этим связано. Иначе поставленная цель не может быть достигнута. Поэтому тексты этой рубрики по определению не могут быть короткими!
Эдуард Галажинский,
ректор Томского государственного университета,
доктор психологических наук, профессор
