Материаловедение — одна из стратегически важных для России отраслей: без своих материалов страна не сможет построить ни одну передовую отрасль промышленности. Потому что новые материалы — это новые возможности. Это и повышение прочности имеющихся изделий, от сложных станков до ракет, и создание чего-то принципиально нового. Готово ли государство и бизнес внедрять разработки ученых и вкладываться в них на ранней стадии? Каковы сейчас приоритеты материаловедов? А получают ли ученые достойную зарплату? Эти вопросы мы задали Илье Жукову, герою нового выпуска проекта «Технооптимисты».
Илья Жуков — доктор технических наук, заведующий лабораторией нанотехнологий металлургии Томского государственного университета. Изучает, как можно улучшить классические сплавы (алюминиевые, магниевые и другие) за счет добавок неметаллических наноразмерных частиц. Материаловеды устанавливают взаимосвязи между составом, структурой и свойствами. Меняя состав, можно поменять структуру, а структура определяет свойства, например, коррозионную стойкость, прочность, пластичность.
— Где это в первую очередь применяется практически?
— В космосе. Например, в досанкционное время мы делали рамку корпуса спутника. Запускало его Европейское космическое агентство, это был открытый проект с участием множества крупных компаний — Volvo, Airbus, Mann и так далее, от России участвовал только ТГУ. В результате проверки гипотез пришли к экспериментальному образцу корпуса спутника, облегченному как раз за счет добавок. В Томске мы сделали «скелет» из магниевого сплава, увеличив прочность корпуса на 30% — без изменения веса. Для космоса это бесценно.
— Чем сейчас в основном занимаются ученые, исходя из запросов компаний?
— Сейчас это больше реинжениринг. Все «сидели» на зарубежных продуктах, а когда доступ к ним перекрыли, побежали к ученым: сделайте хотя бы не хуже! Понятно, что нужно в перспективе делать лучше, но пока — хотя бы реинжиниринг. Например, такими проектами мы сейчас занимаемся в микроэлектронике. Есть российский завод полупроводниковых приборов, который массово выпускает корпуса для интегральных микросхем. Они работали на японской технологии, но с введением санкций японцы бросили производство в один момент. Ничего сверх супер нового в нашей работе пока нет — нужно для начала заместить то, что критически важно. А заместим критически важное – автоматически будет рождаться новое. Но для этого нужно выращивать научные школы, создавать опытные производства, привязанные к заводам. Это все было разрушено. И сейчас потихоньку восстанавливается.
— Готов ли бизнес вкладываться в разработки на начальной стадии?
— В июне у меня было совещание на одном из заводов по микроэлектронике, где уже заложили фундамент под собственную суперхайтек-технологию. Ее пока нет. Но фундамент заливают! Руководство завода собрало ученых, так или иначе причастных к этой тематике (в том числе нас) и поставило задачу: за пять лет, пока стены строим, надо разработать технологию. Три года на НИР, два на ОКР, потом внедряем. Классная история! Давайте деньги!..
— А лучше, чем зарубежное, мы можем сделать?
— У меня в лаборатории стоят разработанные нами струйные мельницы — для измельчения керамических и абразивных материалов, фармацевтических субстанций, минеральных наполнителей и прочего. Это известная и довольно востребованная технология в определенных областях — фарма, тонкие порошки. Раньше те, кто использовал струйные мельницы, нас просто игнорировали — потому что был крутой немецкий производитель. Немцы приехали, установили красивые станки, засыпали продукт, процесс идет, никто не знает — как, но идет же! Но немцы ушли — и всё перестало работать. Вот тут-то и оказалось, что наша некрасивая установка работает лучше, чем немецкая. Теперь по всей стране ее продаем.
— Идут ли хорошие ребята в науку?
— Ребята все хорошие! Плохих не держим! Да они сами отваливаются. Я считаю, что ученые должны быть с предпринимательской жилкой, и большинство у нас именно такие — движовые. И они могут хорошо зарабатывать, не меньше 100 тысяч. Причем больше половины нашего дохода обеспечивают именно хоздоговорные работы, то есть заказы от промпартнеров.
— Какая у вас мечта как у ученого?
— Завод построить с привязкой к томскому сырью. Сейчас изучаю матчасть, консультируюсь с геологами. Хочу делать классную честную историю — своим умом, точнее, как я говорю, слабоумием и отвагой. Вот надо что-то сделать, а никто не знает как… Проще, конечно, пойти и купить, даже если в три раза дороже. Так всегда и было. А можно взять, поставить с нуля технологию, и она будет дешевле, качественнее. Да, трудно, да, надо много народа. Тяжелая дорога, но ее надо пройти. В России мало людей, кто этим занимается, но именно у них и будет всё в шоколаде. При условии, что на них не станут административно давить.
Текст: Елена Тайлашева, Tomsk.ru